Схрон. Дневник выживальщика. Книга 2
Шрифт:
Когда до поста осталось метров пятьдесят, Егорыч как-то свистнул по-хитрому, взмахнул рукой. Фигура под фонарем ответила приветственным жестом. Что за хрень происходит? Они что, знакомы?
– Что-то вы долго! – проскрипел часовой.
– Дык, темени ждать пришлося, – ответил лесничий. – Во, гляди, Пахомыч, подрастает молодое пополнение!
Я настороженно вышел из темноты. Старик с ружьем, повадками похожий на нашего лесничего, с интересом уставился на меня.
– Настоящий, мать ево, партизан, кхех! – усмехнулся Егорыч.
– Да уж вижу, сурьезный хлопец… – покивал Пахомыч. –
Долго уговаривать нас не пришлось. В сторожке тепло, пахнет дешевыми папиросами и носками. Усевшись на табурет, я вытянул натруженные ноги. Не могу поверить, что можно так легко проникнуть в охраняемый город. Даже выглянул в окно, чтобы убедиться, нет ли противника.
– Да шо ты мельтешишь?! – воскликнул хозяин. – Америкашки сюды не суютца ночью.
– Бдительность – друг диверсанта, – ответил я.
Егорыч довольно приосанился:
– Слыхал? Моя школа! Шо, Санька, сидишь, як не родной? Достувай!
– Что доставать? – спросил я, потираю ушибленный череп.
– Как «што»? – Дед поднял брови, переглянулся с Пахомычем. – Флягу, конешна!
***
Оказывается, Пахомыч – какой-то дальний родственник Егорыча. Более того, они были еще и однополчанами, правда, воевали на разных участках фронта. Лесничий бойко вырвал у меня фляжку и началось…
Я вначале слушал внимательно, надеясь услышать рассказы о той войне. Но деды принялись пересказывать друг другу байки, вспоминать каких-то знакомых, оприходовать мой спирт с тушенкой, да всячески подъебывать меня. Ладно, хоть отжиматься не заставили. Чтобы не терять время, стал обдумывать дальнейшую стратегию.
Тактические шмотки, оружие можно оставить у Пахомыча. Он подтвердил, что не против. Также в углу на вешалке, заметил различные телогрейки, спецовки. Во, ништяк. Что-нибудь из этого надену, дабы не привлекать внимание патрулей. Потом, наверно, отправлюсь на рынок, обменяю сиги на семки, разузнаю, когда игры и куплю билет на стадион. Мне главное убедиться, что Вован еще жив. Ну, а дальше разберемся, будем действовать по обстоятельствам.
Стало жарко, спирт больше не лезет в горло. Я отодвинул кружку и поднялся из-за стола.
– Ты куды, Санек? – удивился изрядно хмельной Егорыч.
– Пойду, покурю.
– Тока рядом с будкой не ссать! – погрозил Пахомыч. – Дальше ступай!
– Так точно! Разрешите идти?
Но старики уже не обращали внимания, продолжив прерванный разговор.
Я вышел на улицу и, как велел Пахомыч, отошел метров на десять. Мочевой пузырь и впрямь грозится лопнуть. Прикурив, расстегнул ширинку и с наслаждением зажурчал. Откуда-то доносятся давно забытые звуки проезжающих машин. Где-то надрывается сигналка. Как все странно, для обычных жителей ничего и не изменилось, наверно. Только вместо телика – бои на Арене, а вместо разноцветных бумажек и монет – семки.
Стряхивал последние капли, когда низкий вибрирующий гул заставил поднять голову. В наш проулок сворачивает машина! Пендосский бронированный автомобиль. Не дожидаясь, пока ослепят фары, нырнул за сугроб. Блять, Сайга осталась в домике!
Глава 59
Никому нельзя доверять. Особенно в Постапокалипсис. Кто вообще такой, этот Пахомыч? Что про него известно? И вообще, наивность Егорыча, который положился на знакомого, живущего в оккупированном городе, конечно, удивляет. Но я-то — расчетливый, продуманный параноик со стажем – каким местом думал?
Блин, сейчас пендосцы повяжут Егорыча, найдут мой рюкзак и Сайгу. Не очень хороший вариант. Что происходит в бытовке, не видно. Через открытую дверь доносятся лишь обрывки фраз и какая-то возня. Шмонают, наверно, дедов. Походу, придется уработать наглухо весь патруль. Начнем с пулеметчика, упитанного мордатого парня. Главное, свалить его одним выстрелом. Потом те двое выскочат из дома. И возможно, еще есть бойцы в тачке. Оставаясь невидимым в тени, высунулся из-за сугроба, бесшумно отогнув щедро смазанный курок, прицелился в голову амера. Люблю хэдшоты. Один выстрел – один фраг.
Револьвер уже был готов исполнить победную мелодию смерти, когда из домика вышли два солдера. Увиденное заставило меня повременить со стрельбой. Вместе с ними на крыльце появились оба деда. Хм, даже не в наручниках. Мирно беседуют, задымили. Хорошо. Не придется убивать этих янки. Не подумайте, что мне хоть сколько-нибудь жаль натовских ублюдков. Просто неизвестно, какие проблемы после этого последуют. Сама миссия может быть под угрозой.
Наконец, Пахомыч передал небольшой сверток. Пендосы над чем-то похохотали, пожали руки старику и отчалили. Хаммер зарычал мотором, разворачиваясь в тесном закутке. Что за хрень тут происходит? Когда машина уехала, Егорыч завертел головой и тихонько позвал:
– Санька! Ну, ты где, ешкин кот?
– Да здесь, здесь… — Я выбрался из сугроба, на ходу отряхиваясь.
— Чево я грил а, Пахомыч? – дед указал на меня трубкой. — Настоящий партизанин. Догодалси спрятаться!
– Хорош, хорош, – с усмешкой покивал сторож.
Я стремительно проскочил между ними, ворвался в домик. Какого хрена? Где моя Сайга и рюкзак? Выскочив наружу, схватил за шиворот Пахомыча и приставил ко лбу револьвер.
— Ну, а теперь рассказывай, что за маски-шоу тут было, дедуля?! И где, блять, моя снаряга?
— Санек, а ну, не буянь… — хотел вмешаться Егорыч, но я отодвинул его плечом.
— Ты шо, хлопец? — проскрипел Пахомыч. -- Убрал я в подпол твое барахло, как машину услыхал…
– Зачем они приезжали? Ты же говорил, ночью не бывает проверок?
– А… так энто не проверка… за травкою оне приезжають, кады хочют.
– За какой еще травкой? – не понял я.
– Дык, за марьванной!
– Что? – убрал револьвер в кобуру. – Ты торгуешь марихуаной?
– Да не, внук энтим занимаецца, а у меня так, перевалочный пункт. Кады у него кончаюцца запасы, внучок ко мне отправлят, покупателей своих. От так вот. Пошли в дом, а то холодно.