Схрон
Шрифт:
– Федор! – позвал Григорий. – Федор, отзовись! Ты жив?
Ответа не последовало. Снова тревожно сжалось сердце. Если бы Полуянов был жив, он бы ответил. Но, может быть, его здесь просто нет? Похоже, тоннель за спинами разведчиков расширяется, Федор и Марич могли отступить… хотя вряд ли это решает проблему безопасности Полуянова.
Включив рацию на общую SOS-волну, Белый снова попытался вызвать Федора и услышал в ответ незнакомый суховатый голос:
– Полуянов и Марич ушли. Мы остались прикрывать отход. Кто вы?
– Молодцы, как на подбор,
На аварийной волне послышались смешки, сравнение оценили и напарники Григория, и уцелевшие разведчики.
– Мы можем присоединиться к вам, – предложил обладатель сухого голоса. – «Санитаров» среди нас нет, и в спину мы стрелять не намерены. Наша задача – прикрытие Марича.
– А вы знаете, кто он? Резидент «хронохирургов»!
– Это не совсем так, но мы не уполномочены вести переговоры от его имени, догоним, вы сами поговорите с ним.
Белый хмыкнул, оглянулся на своих молодцов, контролирующих каждый жест разведчиков, каждый звук в тоннеле, каждую мелькнувшую тень, и скомандовал:
– Васёк, бери приблудных под свою опеку. Пойдем за ними. – Переключил диапазон связи. – Ведите, ребята. С кем имею честь разговаривать?
– Кристиан Хансен.
– Крис?! Бродяга, неужели не узнал?
– Почему не узнал? Гриша Белый.
– Черт! Что же ты сразу не сказал, кто ты? А кто это с тобой?
– Синити Миямото и… Берт Габуния. Убит.
Наступило короткое молчание. Потом Григорий проговорил на полтона ниже:
– Вечная ему память!.. К сожалению, нести его мы не сможем, вернемся потом, когда выполним задание. Веди группу, Крис.
Пятерка Белого подошла к уцелевшим разведчикам и остановилась у обрыва в полость, в центре которой шевелилось белесое облако не то дыма, не то тумана. И в это время стенки тоннеля вздрогнули. Из его глубины, с той стороны, откуда вышли безопасники Григория, прилетел низкий зловещий вой, от которого у всех побежали по коже мурашки.
– Эт-то еще что такое? – негромко произнес Белый.
– Собака Баскервилей, – пошутил Хансен и добавил другим тоном: – Гриша, это может быть все, что угодно. Как-никак в Стволе сейчас пересекаются сотни миров со своими условиями жизни, странно, что мы еще ни на кого не наткнулись, я имею в виду существ, населяющих эти миры. Но сдается мне, дело в другом: за нами идет погоня.
– Отобьемся, – беспечно отмахнулся Григорий. – Нас теперь семеро, а если догоним Федора, будет восемь.
– Девять. Ты не приплюсовал Марича.
– Не уверен, что его надо приплюсовывать, скорее – вычитать.
– Может быть, ты и прав, но все эти проблемы решить можно только в присутствии самого Марича.
Хансен прыгнул в пропасть, и все остальные как горох посыпались за ним.
Коридор, по которому шли Полуянов и Марич,
– Матка Боска! – воскликнул за спиной Полуянова Марич. – Змей Горыныч, не иначе! Настоящая камера! Склеп. Куда это мы попали? Уж не в подвалы ли некой неземной инквизиции?
– А разве вы здесь не бродили? – рассеянно спросил Федор, с содроганием разглядывая скелет твари на стене.
– Здесь – нет. Я вообще не бродил по Стволу. Коллега, вы все время забываете, что Ствол сейчас сросток разных миров, пересекшихся по милости взбесившегося хронобура. Есть такой термин: хроноклазм…
– Этот термин выдумали писатели, сочинявшие ситуации с пересечением времен.
– Это у вас его выдумали писатели, в вашей Ветви, у нас же хроноклазм сугубо научный термин и означает нарушение связности времени и пространства.
– Откуда вы… – начал Полуянов, внутренне напрягаясь.
– Откуда я знаю, что вы из другой Ветви? Знаю, коллега. Не пугайтесь, ничего сверхъестественного, я тоже умею анализировать факты, не укладывающиеся в стройное здание общепринятого мнения. Идемте, нам надо поспешить. Никто не знает, даже я, каков темп времени в этом месте. Рискуем опоздать.
– Не пойду, – заупрямился Полуянов, – пока не скажете, куда, на встречу с кем мы рискуем опоздать.
– Могу сказать одно: ожидающие нас не являются «хронохирургами» или их слугами. Мало того, ваших друзей ведут в том же направлении, и с ними вы встретитесь тоже. Этого достаточно?
Федор помолчал, размышляя о странном доверии, которое он сейчас испытывал к Маричу, и с неохотой кивнул.
– Честно говоря, звучит не очень убедительно, но, похоже, у меня нет выбора.
Коридор-тюрьма вскоре закончился, уткнувшись в глухую каменную стену с узором пластов разных пород. Пройти дальше не удалось. Стена казалась настоящей со всеми вытекающими отсюда последствиями.
– Странно, – протянул инженер, колупнув кинжалом один из пластов, похожий на мрамор. – Пересечение явно произошло недавно, и, судя по всему, происходит неуклонное вырождение континуума.
– Что это значит?
– Наш «перекресток пространств» упрощается, скатывается в трехмерье, иными словами, вырождается, понимаете? Скоро из многомерного объекта он станет трехмерным, глыбой камня или металла, например. Хотя возможен и провал ниже, в двумерный, а то и одномерный объект.
– Возвращаемся? – после паузы спросил Полуянов. – Или применим «глюк»?