Штабс-капитан Русо Бланко История офицера Петроградской военной контрразведки
Шрифт:
–
Как?
–
Немедленно… – смутился он.
–
Давайте сначала все продумаем, – возразил я, – устав, задачи, полномочия. Затем уже приступим к действиям. А сейчас, господа, позвольте откланяться. Я в постель. Мне к шести на работу в кафе разноразрядным персоналом. Спокойной ночи.
Кажется, я разочаровал моих друзей. Они переглянулись и последовали моему примеру. Теперь следовало повернуться спиной к стене и как следует обдумать неожиданный разговор.
Если мы создадим Союз, то мне придется стать общественной фигурой, постепенно
Бабышев знает, что наши офицеры осели в Бразилии, Аргентине, Чили и Боливии. Откуда? Мне сие до сих пор неизвестно. До настоящего момента я искренне полагал, что вся белая иммиграция Южной Америки осела в Буэнос-Айресе. А ведь я здесь нахожусь дольше него, общаюсь с прихожанами церкви и местным населением. Он же на церковные службы почти не ходит, по-испански не говорит, как и Рудзевич со Сластницким. Сластницкий… Он сказал ‘члены Императорской фамилии’… Обычно говорят ‘особы Императорской фамилии’… Бабашев знает о германском влиянии в аргентинской армии, а я до сих пор не знал. Так вот почему аргентинский пограничник предпочел со мной говорить по-немецки, а не на другом языке.
Как унтер-офицер кавалерии, несколько недель назад приехавший в Аргентину, может знать больше, чем..? Откуда у младших чинов такие грандиозные планы по созданию южноамериканской белой организации и объединению офицерскими союзами в Европе и России? Пить матэ и вино… Они заходили в местные рестораны! Искали там работу? Вряд ли, не говорят по-испански. А в наших иммигрантских кафе подают черный чай с рафинадом и водку с соленым огурцом. Об их поисках работы я знаю только с их слов. Испанский не учат, о своих планах в Аргентине, кроме создания союза, не говорят. О желании уехать в другую страну не упоминают. Они здесь временно! А значит, по заданию. ‘Вашу жизнь надо менять по-революционному! Немедленно..’ По-революционному… Исполнительный комитет Союза русских офицеров… Странное сочетание слов для белого офицера… Ну что ж, начинаем игру, господа. Или товарищи?
Из служебной папки штабс-капитана Проскурина.
Донесение агентуры. Петроград. Январь 1917 г.
Революционерами распространяются слухи о нехватке хлеба в городе.
Заметка Проскурина:
Продовольствия у нас достаточно.
Донесение агентуры. Петроград. Январь 1917 г.
Рабочие заводов требуют повысить зарплаты наполовину.
Заметка Проскурина:
Совершенно нереально в условиях войны. Зарплату им никто не понижал. Кто подсказал такое требование?
Донесение агентуры. Петроград. Февраль 1917 г.
Рабочие заводов начали забастовку.
Донесение агентуры. Петроград. 2 марта 1917 г.
Императором подписано отречение от престола.
Заметка Проскурина:
???!!!
Донесение
Вышел первый номер большевисткой газеты «Правда». Тираж 100 тысяч
экземпляров. Распространен бесплатно среди рабочих и солдат.
Заметка Проскурина:
Бесплатно? Кажется, всплыли революционные деньги Парвуса.
Донесение агентуры. Берн. Март 1917 г.
Ульянов (Ленин) встречался со швейцарским социал-демократом и
председателем Интернациональной Социалистической Комиссии Робертом
Гриммом, завербованным немецкой разведкой. Просил помочь в возможном
проезде в Россию через Германию.
Заметка Проскурина:
Не забыть ознакомиться с материалами по Ульянову. Кажется, он становится ведущей фигурой.
Донесение агентуры. Берлин. 26 марта 1917 г.
Перехвачена телеграмма заместителя статс-секретаря иностранных дел Бусше в
Берн: «Специальный поезд с русскими революционерами получит военное
сопровождение. Передача будет произведена ответственным сотрудником
министерства на пограничной станции Гогмадинген или Линдау. Немедленно
вышлите информацию о дате отправления и список отъезжающих».
Донесение агентуры. Берлин. 1 апреля 1917 г.
В Министерство финансов Германии из Министерства иностранных дел
поступил запрос о выделении пять миллионов марок на политические цели в
России.
Донесение агентуры. Берлин. 2 апреля 1917 г.
Телеграмма заместителя статс-секретаря иностранных дел Бусше
германскому посланнику в Берне Ромбергу: «Согласно полученной
информации желательно, чтобы проезд русских революционеров через
Германию в Россию состоялся как можно скорее, так как Антанта уже начала
работу против этого шага в Швейцарии».
Петроград. 3 апреля 1917 г.
Вечером после службы я приступил к перевоплощению в своем кабинете. Надел старенькую солдатскую шинель, шапку, потертые сапоги, положил в один карман кисет с махоркой, в другой обрывки газет и направился в северную часть города к Троицкой площади. Здесь на углу Кронверкского проспекта и Большой Дворянской располагался особняк балерины Кшесинской, ныне штаб большевиков. По последним донесениям агентуры именно здесь сегодня ночью должно было состояться крупное собрание с участием Ленина.
У входа стояла толпа матросов и солдат. Все вооружены, курят, громко разговаривают, чувствуют себя уверенно. Никакого подполья и конспирации. Да, изменились времена, господа! Вместо подвалов и явочных квартир у них теперь собственный особняк. Наверное, госпожа Кшесинская, прима-балерина императорских театров, и подумать не могла, что ее дом станет одним из центров революции. По городу когда-то ходили слухи, что у нее был бурный роман с Императором, за что она и плучила особняк. Ее пытались опорочить в глазах высшего света – перед выступлением ослабили декольте и несколько минут ей пришлось танцевать в открытой грудью.