Штатский

Ра Юрий

— Ишь ты, прямо как хохол продуманный! А впрочем так и надо, не осуждаю.

— Так с кем терся, от тех и натряс. У нас в отряде народ был ушлый. То есть так-то все за Родину горой, но в сидоре чтоб сало лежало.

— Ты вот чего скажи, получается, тебя в «Дело Ильича» приняли сопливого совсем, пятнадцатилетнего. Как так вышло?

— Чего бы им меня не принять, когда я со своим оружием пришел, кучу убитых гансов за

плечами имел и из всех видов оружия мог стрелять! Это они рядом со мной сопливые были, если разобраться. Через одного. Да и те, что из окружения не вышли, бойцы — одно название.

— А ты прямо воин? — Явно собеседнику было неприятно слышать такую оценку о бойцах Красной армии.

— Ха! Нас дядя Саша так учил военному делу, как его самого учили. Такие вещи рассказывал, такие штуки показывал — до сих пор рассказывать опасаюсь. Или запрут, или подписку возьмут.

— Да ладно! Сколько времени прошло уже. Заливаешь.

— Основы диверсионной работы не изменились. Так что я про кое-что молчу. И в книжку уж точно некоторые способы минирования не вставлю от греха. У тебя тут курить можно?

— Кури, Геннадий. Вот пепельница, я и сам курю.

Писатель вытащил из кармана импортную пачку, выверенным щелчком выбил из неё сигарету и закурил, мелодично щелкнув блестящей зажигалкой. Явно импортная, хоть и затёртая вещица привлекла внимание.

— Ты смотри, как в книжке! — Заметил директор.

— Не как из книжки, а та самая.

— Да ты что! Вот прямо та, которую тебе якобы Председатель подарил?

— Ага. С первой женой расстался, зубы начал терять. А этот подарок на день рождения потерять не могу, не считаю возможным. И ведь ни разу не подвела вещица, хоть и довоенная еще. Работает как часы, только заправлять не забывай.

Когда директор школы молча протянул ладонь, постаревший Генка положил на неё зажигалку «Зиппо» белого металла. Гравированный узор на передней стороне в отличие от названия фирмы почти стёрся, на донышке с трудом читалась надпись «Брэдфорд, ПА. Маде ин ЮСА»

— Забавная история. Как-то столкнулся за рубежом с представителем производителя этих зажигалок. Представляешь, они до сих пор такие точно зажигалки выпускают. То есть оформление другое, а форма и конструкция та же. Так вот, он заинтересовался дизайном, то бишь внешним видом моей зажигалки. Забавную вещь сказал: якобы по всем признакам зажигалка оригинальная и старая. Их продукцию, оказывается,

подделывают как деньги. А что непонятно — в их каталоге такой зажигалки нет. То есть нет данных о выпуске именно такой продукции. Он на следующий день прибегал в нашу гостиницу в Варне специально. Сказал, посылал запрос в свою центральную контору. Ответили — не производилась.

— И что это значит?

— Или какой-то спецзаказ, или уже до войны кто-то выпускал подделки. Но ты посмотри: дядя Саша ею еще до войны пользовался, всю войну прошла и после уже тридцать лет прошло. Не скажу, как новая, но фурычит всё еще.

— Что сказать, умели делать! А вот еще вопрос про донесение. В книжке ты его шифровкой назвал. Это тоже правда?

— Как есть, чистая. Прибегаю к партизанам, глаза вот такие, сам еле дышу, говорю, мол где Гнат, шифровка для командира отряда!

— И чего?

— Отвели к командиру, даже автомат не отобрали, простота. А он повертел бумажку, почитал. Сказал, что ключ нужен, бе ключа не расшифровать. Типа, обознался твой командир, нет у меня такого шифра. Такие вот дела.

— А что было написано, уже забыл небось?

— Помню. Сколько лет прошло, а тот текст так и сидит в голове. Мне кажется, дядя Саша тогда вообще первое пришедшее на ум написал, чтоб меня спровадить: «Шестой лесничий мертвого леса, о небеса. Здесь не до песни, не до фиесты и не до сна»

— Сложно. Такое просто так не сочинишь. Явно как-то можно разложить, я тебе как математик говорю. Но нужен ключ, тут твой второй командир был прав.

— Где я тебе его возьму? Все его знавшие, чаю, давно уже не с нами.

— А давай, Геннадий, еще по чуть-чуть за всех, кто не дожил.

И два ветерана, отдавших Родине один свою молодость, а второй — раннюю юность, не стали чокаться рюмками, надолго погрузившись в воспоминания обо всех, кого потеряли на той войне. Поименно. А потом они выпили еще по рюмочке, не особо нуждаясь в словах. Зачем говорить вслух то, что и так понятно обоим.

Поэтому-то третьеклассник Сашка Парамонов по прозвищу Интеллигент так и не дождался знаменитого писателя, партизана и фронтовика. А ему так хотелось сказать этому мужественному человеку, что он тоже вырастет смелым и бесстрашным, ни минуты не сомневающемся в себе, готовым отдать жизнь за идеалы коммунизма, за нашу Советскую Родину.