Шторм и ярость
Шрифт:
После первого шока люди поняли, что Стражи – это просто другой вид, и приняли их. Ну, по крайней мере, большинство людей так сделало. Были фанатики: такие, как церковь Детей Божьих, которые верили, что Стражи – это знамение конца времен или что-то в этом роде, но большинство людей не имело ничего против. И хотя Стражи иногда помогали спецслужбам (если натыкались на человека, совершающего преступление), в основном они все же охотились за более крупными злодеями.
Демонами.
Многие понятия не имели, что демоны реально существуют. Не знали, как они выглядят или сколько их
Большинство верило, что демоны – существа библейского мифа, потому что какое-то небесное правило требовало, чтобы человечество оставалось в неведении, когда дело касалось демонов, сосредоточившись вокруг идеи слепой веры.
Человек должен верить в Бога и Небеса, и вера должна исходить из сердца, а не из страха перед последствиями. Если бы человек когда-нибудь узнал, что Ад действительно существует, все быстро пошло бы наперекосяк для всех, включая Стражей.
Стражи должны были изгонять демонов и держать человечество в неведении, чтобы люди могли жить и процветать со своей свободной волей и всем этим джазом.
По крайней мере, это то, что нам говорили, и то, во что мы верили.
Когда я была младше, я этого не понимала. Например, если бы люди знали, что демоны реальны, они могли бы защитить себя. Если бы они знали, что, скажем, убийство друг друга – это на самом деле билет в один конец в Ад, они бы действовали правильно. Но эти действия не всегда были бы по их собственной воле. Однажды Тьерри объяснил мне это.
Человечество всегда должно быть в состоянии проявлять свободную волю, не опасаясь последствий.
Но у Стражей Потомакского нагорья, исконного центра власти кланов Средней Атлантики и долины Огайо, где воинов обучали защищать человеческие города и сражаться с постоянно растущим населением демонов, была цель, которая выходила за рамки обучения воинов.
Они прятали меня.
Большинство из тех, кто жил в общине, этого не знали, включая Клэя с его дурацкими растрепанными волосами. Он даже не знал, что я могу видеть призраков и духов, и да – между ними была огромная разница. Я могла пересчитать по пальцам одной руки, сколько людей знали правду. Миша. Тьерри и его муж Мэттью. Джада. Вот и все.
И это никогда не изменится.
Большинство Стражей полагали, что я – всего лишь сиротка, которую пожалели Тьерри и Мэттью. Но на самом деле я была не просто человеком.
Человеческая часть меня досталась мне от матери. Каждый раз, глядя в зеркало, я видела, как она смотрит на меня. Я унаследовала от нее свои темные волосы, карие глаза и оливковый оттенок кожи, очень мягкий из-за ее сицилийских корней. А еще у меня было ее лицо. Большие глаза. Может быть, даже чересчур большие, потому что я могла выглядеть измотанной без особых усилий. У меня были ее высокие скулы и маленький нос, кончик которого слегка загибался набок. У меня был ее широкий выразительный рот.
Но не только это досталось мне по материнской линии. Еще я получила дерьмовую генетику.
Моя
Абсолютно.
– Человек не может ударить или сдвинуть Стража даже на сантиметр, – сказал Миша, указав на очевидное. – Не говорю, что тебе не следовало этого делать. Просто… будь осторожнее, Трин.
– Знаю.
– Правда? – тихо спросил он.
У меня перехватило дыхание, и я закрыла глаза. Я действительно знала. Боже, да нет же, я будто с катушек слетела. Клэй заслужил то, что получил, и даже больше, но мне нужно быть осторожнее.
Конечно, Тьерри должен знать, что случилось с Клэем (хотя бы потому, что если он повел себя так со мной, вряд ли я была единственной), но у него так много забот…
С тех пор как в январе умер лидер клана Стражей в Вашингтоне, ситуация здесь была напряженной. Было много встреч за закрытыми дверьми – больше, чем обычно, и я слышала (ну, подслушала), как Тьерри говорил об эскалации нападений. Причем не только на аванпосты, но и на общины, почти такие же большие, как наша, что было редкостью.
Всего пару недель назад демоны подобрались вплотную к нашим стенам. В ту ночь…
Та ночь была ужасной.
– Как думаешь, Клэй что-нибудь скажет? – спросила я.
– Если у него есть хотя бы две работающие клетки мозга, он этого не сделает, – Миша обнял меня за плечи и потянул вперед. Я прижалась лицом к его груди. – Наверное, он в ужасе, чтобы хоть что-то сказать.
– В ужасе из-за меня, – сказала я и ухмыльнулась.
Миша не рассмеялся, как я ожидала. Вместо этого я почувствовала, что его подбородок опустился на мою голову. Прошло несколько долгих мгновений.
– Большинство здешних Стражей понятия не имеют, что они скрывают. Они не должны узнать, кто ты такая.
Он сказал то, что я знала, то, что всегда было чем-то вроде аксиомы.
– Они никогда не узнают.
Судорожно вздохнув, я выпрямилась в постели, подскочив. За стенами комплекса находились демоны.
Не было никаких сирен, предупреждающих жителей о необходимости искать убежища, не было ничего, когда демоны приблизились к стене. В поместье царила тишина, но я знала, что демоны уже близко. Какой-то внутренний демонический радар говорил мне об этом.
Мягкое яркое сияние звезд, приклеенных к моему потолку, померкло, когда я включила прикроватную лампу и быстро встала.
Натянула черные спортивные штаны и майку, потому что выходить на улицу и заниматься расследованием в трусах с надписью «среда» на заднице было не самой лучшей идеей.
Вероятно, идти туда в принципе было плохой идеей, но я не дала себе времени подумать об этом.
Я надела кроссовки для бега, схватила с комода железные кинжалы – подарок Джады на восемнадцатый день рождения, и тихо вышла в ярко освещенный коридор. Все огни в доме были оставлены включенными для меня: на случай, если я захочу перекусить посреди ночи. Никто не хотел, чтобы я споткнулась из-за отсутствия восприятия глубины, и сломала шею, падая со ступенек. Так что весь особняк был похож на долбаный маяк.