Шторм из тени
Шрифт:
– По первоначальным оценкам Адмиралтейства – не менее трехсот кораблей стены, сэра, – произнесла она. – Начальные проекции курса указывают, что они направляются к Сфинксу на полной скорости.
Блэйн почувствовал как что-то засосало у него в животе. ТРИСТА кораблей стены? Но это… это же чистое безумие. Лишь одно Томас Тейсман всегда отказывался принимать на себя как Военный Министр Республики Хевен – это отправлять мужчин и женщин под своим командованием в самоубийственные атаки, что Комитет Общественного Спасения когда-то требовал от них.
«Но что если это – не самоубийственная атака, – мысль Блэйна ледяным ветром пронзила его насквозь. – Триста кораблей стены… вероятно, под завязку забитые подвесками… и Д'Орвилль, взявший на себя охрану
«Господи Иисусе, – внезапно понял он. – Это может сработать в их пользу! И если так…»
– Незамедлительно, передайте сигнал всем эскадрам и командирам подразделений, – он услышал свой голос, отдающий приказ лейтенанту на своем дисплее.
– Да, сэр, – облегчение молодой женщины от необходимости выполнять что-то утешительно знакомое было очевидно. – Включаю запись, сэр, – кивнула она мгновение спустя.
– Люди, – произнес Блэйн в свой микрофон, – мы нужны дома. Действуем по Плану незамедлительного возвращения домой. Поднимайте импеллерные клинья, выдвигаемся через тридцать минут. Блэйн, конец связи.
Лейтенант проверила запись, а затем оглянулась на него.
– Все записалось, сэр, – подтвердила она.
– И приложите полный текст сообщения Адмиралтейства, – добавил он.
– Да, сэр!
– И отправляйте, лейтенант, отправляйте наконец.
Блэйн вырубил связь только для того, чтобы начать отбивать код вызова начальника штаба с пометкой чрезвычайной важности, похоже, его предыдущие мечты об учениях быстро улетали за горизонт. Что ж, по крайней мере, они смогут осуществить План незамедлительного возвращения домой, приказ, разработанный на случай чрезвычайной ситуации. Вряд ли кто-нибудь ожидал, что он действительно понадобится.
Как папа всегда говорил, ты никогда не поймешь важность чего-либо… пока тебя не припрет. Забавно. А я-то считал его чрезмерно пессимистичным.
– Да, сэр? – его начальник штаба появился на дисплее в футболке, вытирая пот с лица полотенцем для рук. Позади него Блэйн видел замершую баскетбольную игру.
– Я боюсь, твоя игра только что закончилась, Джек, – сказал ему Блэйн. – Кажется, у нас появилась небольшая проблемка.
ГЛАВА 32
– Ну, что ж, очень неплохая работа по считыванию контактов, Петтигрю, – произнесла лейтенант Абигайль Хернс. – Но нам нужно быть немного быстрее при обновлении идентификационных номеров противника.
– Как вам угодно, миледи, – техник по датчикам первого класса Исайя Петтигрю ответил почти кротко, и Абигайль приложила все усилия, чтобы не заскрипеть зубами.
Длинный, протяжный акцент техника был столь же мягок, и такими же небольшими переливами, как и ее собственный. С одной стороны, слышать его было глубоко успокаивающим напоминанием того, кем она была, особенно проведя так много времени вдали от дома. Тем не менее, с другой стороны больше всего ей хотелось придушить Петтигрю – и десяток-другой грейсонцев из экипажа КЕВ «Тристам»– голыми руками.
«Но это не его вина, – сказала она… в который раз. – Он ведь с Грейсона. И не может забыть, что папа – Землевладелец Оуэнс, что делает меня миз Оуэнс, не просто лейтенантом Хернсом. Думаю именно поэтому, что он не помнит слова «мэм», когда обращается ко мне. Дико раздражает. Конечно, можно и с этим жить, если он только прекратит стараться похожим рыцаря, который хочет опуститься на одном колено и поцеловать мою руку всякий раз, когда я говорю с ним!»
В свое время, в свой первый день во флоте, из всех проблем, с которыми она предполагала столкнуться, эта просто не пришла к ней на ум, в ведь следовало! Она была слишком зациклена на предрассудках Грейсона, направленных против службы его жен и дочерей в вооруженных силах, слишком волновалась по поводу того, будут ли мужчины Грейсона готовы принять отдающую приказы женщину Грейсона так же, как они приняли Землевладельца Харрингтон и другим «пришелиц» из КФМ. Она готовила себя к тому, чтобы иметь дело с подчиненными, которым трудно будет
Петтигрю был продуктом ОЧЕНЬ традиционного Грейсонcкого воспитания. Он просто не мог позабыть о дани уважения к дочери Землевладельца, что могло стать настоящей проблемой для Абигайль, учитывая, что она была самой младшей из начальников отделов «Тристрама». Ей хватало и того, что она была единственным членом экипажа, за кем был закреплен ее собственный телохранитель, как того требовал закон Грейсона. Матео Гутиэррес, ее здоровый личный телохранитель, также был незаметен в маленьком экипаже «Тристрама», как и когда-то на «Гексапуме», но все знали, что он всегда где-то рядом, и она подозревала, что некоторые из ее мантикорских товарищей считали его присутствие одной из замашек неоварваров. А еще выдумкой, которая была обязана раздуть ее и без того непомерное самомнение. Ей абсолютно не было нужды интересоваться мнением других, более старших лейтенантов, чтобы понимать, что грейсонские члены экипажа относились к ней с большим уважением и повиновением, чем к кому-либо еще. Ни то что бы Абигайль это очень нравилось. Из своего опыта службы в Королевском Флоте Мантикоры ей больше всего нравилось то, что, насколько большинство монти было заинтересовано, чтобы она и дальше оставалась просто лейтенантом Хернс. Ни один не тратил уйму своего времени, льстя ей или вставая на задние лапки.
Но больше беспокоило ее не это, а очевидный конфликт между флотской дисциплиной и выучкой Петтигрю, с одной стороны, и укоренившейся верой Грейсона, что женщины должны были быть защищены любой ценой. И не только от физических опасностей вселенной. О, нет. Еще они должны были быть защищены от всего, что могло бы оскорбить их тонкую чувствительность! Петтигрю усвоил это понятие с молоком матери, и всей своей сущностью демонстрировал это.
«Абигайль, ты пробыла на борту судна всего шесть дней, – напомнила она себе. – Может пока немного рано позволять твоему градусу расстройства повышаться столь высоко, ты так не считаешь? Кроме того, по крайней мере тридцать процентов экипажа корабля – грейсонцы.»
– Я не говорю, что ты не был превосходен во всем, что делаешь, Петтигрю, – сказала она вслух. – Я просто имею в виду, что мы должны обрабатывать данные немного быстрее, по крайней мере, что касается положительной идентификации класса.
– Да, миледи. Я понимаю.
Абигайль прикусила свой язык прежде, чем напомнить ему – снова, – что она уже говорила ему и всем другим грейсонцам в ее отделе, что она – офицер флота, и именно так к ней и следует обращаться, а не как к грейсонской принцессе.
«Мне действительно нужно сделать ему снова замечание, но не сейчас», – подумала она.
Тактический тренажер был полностью укомплектован, и только трое из людей в нем, кроме самой Абигайль, были грейсонцы. До сих пор большая часть ее мантикорского персонала, казалось, легко принимала «особенности» грейсонских членов экипажа. Обстоятельство, что у Мантикоры была своя собственная аристократия, вероятно, помогало, хотя даже теперь не все Мантикорцы готовы были принимать всерьез грейсонские титулы. Но Абигайль решила еще в начале, что не будет практиковать различный подход к мантикорцам и грейсонцам. Она успела насмотреться на то, как разрешение кликам формироваться на борту военного корабля, в конце-концов, влияет на слаженность работы всей команды. Ее отдел состоял из людей, которые все были членами одного экипажа, и никаких «нас» и «их», мантикорцев и грейсонцев. В то же самое время, она не хотела кошмарить Петтигрю. С одной стороны, и это ее очень раздражало, он не давал для этого ни малейшего повода. А, с другой стороны, сделав это, она лишь привлечет внимание к той скользкой дорожке, которую она так стремилась стереть.