Шторм из тени

Вебер Дэвид Марк

– Да, но это потому, что Вы очень уж любите наступать на больную мозоль таким людям, как Самиха Лабабиби, дразня своим недозрелым безграмотным варварским актом, – серьезно произнес Альквезар

– Чушь! Мы с Самихой просто отлично уживаемся в эти дни, – парировал Крицманн. – Теперь, когда есть несколько других членов политического истеблишмента…

Он позволил своему голосу прозвучать вызывающе, и Ван Дорт фыркнул. Затем он посмотрел через Крицманна на Мишель.

– Генри получает определенное извращенное удовольствие, раздражая нас, олигархов, миледи, – сказал он. – Даже тех, про кого он неохотно готов признать, что они находятся на стороне ангелов. Вот почему он получил военное министерство, где он не будет иметь

слишком много контактов с политиками.

– Хотелось бы…, – пробормотал Крицманн. Затем усмехнулся. – Мы с Самихой на самом деле делаем успехи, – сказал он серьезно. – Она не настолько плоха, знаете ли. Я должен признать, что был немного удивлен, когда она подала в отставку с поста президента системы Шпиндель, чтобы принять Казначейство. Казалось бы, очень большой шаг вниз по лестнице престижа. Но, кажется, она очень подходит для этой работы, и в отличие от некоторых других наших коллег действительно не против работать с трудягой с Дрездена.

– Да, – сказал Альквезар, глядя на него. – Знаю, что она еще в порядке. Это одна из причин, почему я попросил ее принять Казначейство. К сожалению, – обратился он к Мишель, – она вне пределов системы сегодня вечером, проводит своего рода местный экономический саммит на Рембрандте.

– Мне кажется, что присутствие всех Ваших министров на Шпинделе будет скорее исключением, чем правилом, по крайней мере в обозримом будущем, господин премьер-министр, – заключила Мишель.

– В этом, к сожалению, нет ничего, кроме правды, – согласился Альквезар.

– На самом деле, – сказала Медуза, – я думаю, что весь процесс создания нового правительства происходит гораздо более гладко и эффективно, чем большинство людей, участвующих в этой работе, понимают. У меня есть преимущество взгляда со стороны, которого нет у остальных, Иоахим. Поверьте мне, Вы справляетесь очень хорошо.

– Пока что, по крайней мере, – пробормотал ван Дорт.

– Все всегда может измениться, – спокойно признала Медуза. – Но в настоящий момент я четко ощущаю, что вы уже прошли большинство острых углов, и звездные системы Сектора демонстрируют замечательный градус взаимной терпимости и внутренней сплоченности. Не забывайте, как на самом деле мало общего было у этих систем – если отбросить астрографическое положение и степень угрозы от УПБ – до того, как родилась идея аннексии. Многие из нас помнят лучше, чем желали бы, как этот фактор влиял на дела, пока решался вопрос об присоединении. На самом деле, внутренних распрей было намного меньше, чем я вообще могла ожидать, особенно после гладиаторских боев в самом Собрании.

– Думаю, что благодарить за это следует солли, – кисло сказал Альквезар.

– Можно было бы…. если бы я вообще собирался их благодарить хоть за что-нибуль, – ответил Крицманн холодно, с язвительной горечью.

– Я думаю, в этом довольно много правды, Генри, – тихо сказал Ван Дорт. – То, что произошло на Монике, и то, что происходит на Монтане и Корнати, напомнил каждому, что УПБ все еще там. И большинство из них считают, что Вероччио и Хонгбо захотят сделать еще один выстрел по Скоплению.

– Неужели люди действительно думают, что это возможно, министр? – спросила Мишель.

– Бернардус, пожалуйста, миледи, – ответил он, а затем поморщился. – И в ответ на ваш вопрос, да, есть довольно много людей здесь, в Секторе, кто думает, что очень вероятно, что Вероччио может предпринять новую попытку.

– Даже после того, как он сильно обжёг пальцы в прошлый раз, …Бернардус?

– Я бы сказал, особенно после того, как обжег свои пальцы, – Ван Дорт лишь пожал плечами. – Прежде всего, пока мы не знаем, сможем ли хоть что-то предъявить на него по результатам расследования посла Корвизар на Монике. Я не имею ввиду, что уже и не надеюсь ничего нарыть; я только говорю, что мы пока не знаем, насколько серьезными будут обвинения. Во-вторых, он точно не из тех, кто

легко прощает обиды. Даже предполагая, что ему удастся отвертеться от всех обвиненй без каких-либо официальных санкций, он был несомненно посрамлен перед единственными людьми, мнение которых его действительно заботит – его сотоварищами из Пограничной Безопасности. Я совершенно уверен, что его положение в иерархии УПБ серьезно пошатнулось после всего этого, и он будет искать шанс вернуть свой прежний статус и политическую поддержку. И это факт, как и то, что больше всего он будет стремиться отомстить, я думаю, что вы можете не сомневаться, что, если он видит возможность навредить нам, то схватится за это обеими руками.

– В его нынешнем положении, пусть закусит удила и почаще оглядывается на Мантикору, – пробормотала Мишель, – ничего лучшего, чем попытать скрыть свои потери ему просто не светит.

– Я бы не удивился, – покачал головой Ван Дорт. – После всего, это было самым умным поступком для него. После того, как его поймали с поличным, таскающего мед из банки, последнее, что ему сейчас нужно, – это залезть туда по локоть, на виду у всей галактики. Это очевидно для всех остальных, и хотелось бы надеяться, что это будет очевидно даже для него. Но, фактически, это возможно. Никогда не недооценивайте способность человеческой натуры игнорировать очевидное, когда эмоции застилают голос разума. Особенно, когда искомый индивид – невероятно туп и высокомерен, как Лоркан Веррочио. Он может своми мозгами – какими бы то они ни были и где бы то ни находились – додуматься, что, если бы он смог наложить свою лапу на Терминал Рыси, это бы восстановило бы его пошатнувшееся положение. В конце концов, если он сможет это провернуть после катастрофы на Монике, разве это не покажет его способность приспособться и преодолеть любую бедственную ситуацию? Фактически, я сильно подозреваю, что если бы не способность Хонгбо Цзюньяня удерживать его от выбрасывания денег на ветер, Веррочио, возможно, ответил бы на нападение Айварса на Монику, послав эскадру Пограничного Флота с приказами сделать все, чтобы 'восстановить суверенитет Моники'.

– Вот поэтому-то столь важно держать ту границу столь усиленной, – поддержала баронесса Медуза. – Я знаю, что вы и адмирал Хумало уже обсудили это, Миледи. И я знаю, что он и я связаны соглашением о лучшем использовании наших флотских ресурсов. Но и он, и вы сейчас здесь – в Тимбле, вместе с премьер-министром и господином Крицманном – не это ли лучшая возможность увязать все концы. Что я хотела бы для всех нас сделать – так это подробно обсудить основную стратегическую ситуацию и получить общее понимание, что мы будем делать дальше.

– Я думаю, что это – превосходная идея, госпожа губернатор, – улыбнулся Крицманн, откинувшись на стуле. –Но часть нашей 'основной стратегической ситуации' здесь является слишком зависимой от общей стратегической ситуации в столице Звездного Королевства. Определенно, я уже думал, и не раз, об этой встрече на высшем уровне между Ее Величеством и президентом Причарт. Насколько вероятно она может перерасти в серьезные переговоры о мире? А… если нет, то как долго это перемирие может продлиться?

– Отлично сказано, господин Крицманн, – грустно улыбнулась Мишель. – К сожалению, ответ на первый вопрос неизвестен никому. У обеих сторон есть очевидные причины хотеть прекратить стрелять в друг друга, если сможем. Но к тому же обе стороны будут особо остро реагировать на все, что будет касаться вопроса 'военной вины'. Я не представляю, как какие-либо мирные переговоры могут закончиться успешно, если мы не можем даже договориться, кто сфальсифицировал и чью дипломатическая переписку перед войной. Инициатива пришла из стороны Хевена. Если это также означает, что они готовы серьезно поступиться гордостью, признав ответственность за подделку, то, я думаю, вероятность 'серьезных переговоров о мире' представляется симпатичненькой.