Шторм надежды
Шрифт:
— Он живет в палатке и не испытывает нужды в стенах, — сказала она. — Если это не в районе базы, он даже не будет смотреть.
Хмм. Взгляд Карен скользнул к Сэму.
— Откровенно говоря, Карен… — Джоан остановилась, — ничего, что я называю вас Карен?..
— Конечно.
Женщина улыбнулась ей:
— Так или иначе, я сказала Биллу, что хочу купить дом, и он не мог понять зачем, если мы будем переезжать на следующий год или чуть позже в любом случае. Но мне нравится думать, что у нас есть свой дом, который где-то ждет нас. — Она замолчала,
— Понятно, — сказала Карен.
— Я так думаю. Кроме того, мы можем сдавать жилье семьям других морских пехотинцев, пока будем в отъезде.
Карен наклонилась вперед и бросила взгляд на Сэма, чтобы удостовериться, что он не слышит.
— Вы всегда ездите с ним? — спросила она.
— За исключением военных операций. Тогда его нет месяцев шесть, он только с парнями. Джоан посмотрела на мужа. — Фактически это первый ребенок, при рождении которого он будет присутствовать.
— Вы шутите.
— Нет. Но сейчас мы на базе новобранцев, а отсюда не посылают на военные действия. Она усмехнулась. — И я не совсем понимаю, счастлив он от этого или нет.
Восхищение засветилось во взгляде Карен, обращенном на Джоан. Она справилась с рождением двух детей, пока ее муж был бог знает где. И, похоже, это ее совсем не беспокоит.
— Вы потрясающая женщина, — сказала она, не удержавшись.
Джоан откинула голову, посмотрела на нее лукаво и спросила:
— Благодарю. Но почему?
— Одна? Рожать, когда ваш муж где-то за тысячи миль? — Она тряхнула головой. — Я не знаю, смогла бы я так.
Женщина звонко рассмеялась и посмотрела на мужчин — убедиться, что они увлечены чем-то своим, — потом опять обратилась к Карен:
— Милая, женщина на базе не одинока. Другие жены помогают, когда это нужно. Кроме того, я, вероятно, больше разговариваю с Биллом, когда он отсутствует, чем когда он дома.
— Вот как?
— Правда-правда. — Женщина взмахнула рукой. — Телефон звонит не переставая, а с тех пор, как у нас появился e-mail, мы общаемся каждый день.
— Но разлуки, должно быть, тяжелы для вас. Когда Карен сказала это, она подумала про себя, как бы она переживала разлуки. Ведь она и сейчас жила одна. Так какая разница? Ну, какое-то время Сэма рядом не будет. Но она и так его лишилась.
Зачем ей думать об этом? Она не может выйти за него замуж. Не может быть женой морского пехотинца.
Джоан засмеялась:
— Не совсем. Что тяжело, так это когда он возвращается домой весь в мыслях о работе.
Месяц или больше ему нужно для того, чтобы вспомнить, что приказы отдаю я. В нашем доме командую только я. — Она помолчала и улыбнулась себе, как будто в памяти ее возникло что-то особенно чудесное. — Но, боже мой, эта первая неделя, когда он возвращается… — Джоан вздохнула, — лучше медового месяца.
— Могу представить, — сказала Карен задумчиво, потому что действительно имела об этом представление. Да хотя бы посмотреть на произошедшее между нею
— Это как влюбиться заново, — сказала Джоан, поглаживая рукой живот, — да еще и дети, которые всегда рядом.
Карен смотрела на женщину, любовно поглаживающую свой раздутый живот, и чувствовала волну зависти, поднимающуюся в ней.
Джоан выглядела такой счастливой. И по-видимому, никакие страхи за безопасность мужа не могли лишить ее стремления наслаждаться той жизнью, что она выбрала.
И Карен не удивилась бы, если бы сама смогла быть такой сильной. Или дать страхам победить ее и никогда не иметь мужа и детей, чего она всегда хотела?
Смущенная этими мыслями, Карен встала и сказала оживленно:
— Поедем смотреть дом?
— Конечно, — откликнулась Джоан, поднимаясь со стула. — Но перед тем, как ехать… — добавила она, перейдя на шепот, — у вас здесь есть ванная?
Глава 11
Карен вместе с Джоан переходила из комнаты в комнату в свободном доме, слушая, как та планировала, что из мебели сюда подойдет. И когда Джоан описывала, как она представляет себе детскую комнату, Карен про себя отметила, что именно за это любит свою работу. За то, что помогает людям получать удовольствие от приобретения имущества. Потому что она не просто продавала дома. Она помогала людям обрести дом.
И ей было странно, что сама она до сих пор не имеет этого. Не просто места, которое она любит, а дома, наполненного любовью, теплом и детским смехом. Места, где нет страха. Где семья могла бы жить и любить. Взгляд Карен скользнул к французским дверям, за которыми располагался задний двор. Билл и Сэм бродили по траве, поднимая обломанные ветки, затем отошли к сараю.
— Одно можно сказать о корпусе, — сказала Джоан, подойдя к ней, — они создают привлекательных мужчин.
Карен засмеялась, пройдясь взглядом по широкой спине Сэма, его мускулистым рукам, узким бедрам под хлопчатобумажными брюками.
— Великолепно, разве нет? — спросила Джоан.
— Да, — сказала она, улыбаясь про себя, когда Сэм засмеялся словам Билла.
— Но вы только друзья, да?
По-видимому, их маленький сговор не обманул Джоан. Но тогда, подумала Карен, зачем это? Это ведь не правда. Они гораздо больше, чем друзья, независимо от того, как представил это Сэм.
Поэтому вместо ответа, которого не требовалось, она посмотрела на свою клиентку и задала вопрос:
— Как вы справляетесь с этим?
Удивленная Джоан посмотрела на нее:
— Справляюсь с чем?
— С опасностями работы Билла: беспокойство… страх.
Рыжеволосая женщина погладила свой живот ладонью, как будто успокаивая ребенка внутри:
— Я не думаю об этом.
Пораженная, Карен выпалила:
— Как же вы можете не думать?
Тряхнув головой, Джоан помолчала секунду, как бы подыскивая нужные слова, и спросила: