Шторм. Отмеченный Судьбой
Шрифт:
Глава 1.12. Между жизнью и смертью
Глава 1.12. Между жизнью и смертью
Солнце только-только успело подняться из-за линии горизонта. Утренний воздух, пропитанный ночной прохладой, давал возможность дышать полной грудью. Несколько домов, уцелевших после штурма, пугали тишиной, ведь она говорила о том, что здесь больше никого не осталось.
Не открывая глаз и все ещё лёжа на спине, Кирилл прислушивался к окружающим звукам. Плен?.. Рай?..
«Душу продам, если я – на побережье моря или океана», – промелькнула забавная мысль. Чёрт, даже в такой говённой ситуации умудрялся шутить, но боль в теле рассеяла мечты. Мозг выдал картинки последних событий, от которых стало страшно. Благоговейную улыбку как рукой сняло.
Ефрейтор открыл глаза и посмотрел по сторонам. Да уж, Раем не пахло… Он сделал глубокий вдох: похоже, серьёзных ранений не получил. Для большей уверенности Кирилл пошевелил конечностями, которые подтвердили догадки, – здоров. Или как там говорят медики? Годен для строевой! Кое-как он сел, тяжело дыша. Один, что ли? В этом проклятом Аду? Чтоб черти подрали всех тех, кто… И вдруг в знойной тишине Кирилл услышал приглушённый кашель. Парень снова осмотрелся, пытаясь определить, откуда он исходил.
Метрах в тридцати от себя, около покосившегося домишки, увидел солдата. Тот не подавал признаков жизни. Но кто-то ведь кашлял! Собрав силы, Чудов встал и, спотыкаясь, медленно двинулся к бойцу. Он лежал лицом вниз. Ефрейтор опустился на колени, попытался перевернуть раненого, но тот издал громкий стон.
– Прости, приятель.
Когда солдат оказался на спине, Кирилл громко воскликнул:
– Саня, это ты! – Взгляд упал на окровавленный бок друга. – Твою ж мать, младший сержант!..
– Еф… Ефрейтор.
– Не двигайся.
– Где… Где остальные?
Глаза Чудова с трудом оторвались от рваной раны и судорожно метались по телу друга, сканируя его на наличие ещё каких-либо повреждений.
– Они улетели, как ты и приказывал. Улетели, Сань. Всё в порядке. Я… Я слышал, как «вертушка» поднималась в воздух.
Кирилл коснулся раны – влажная. Когда надавил на рваный край, из неё потекла кровь.
– Чем же тебя так зацепило?
Александр не реагировал ни на слова, ни на действия. Его веки дрожали, с трудом открываясь.
– Ладно, ничего. Мы сейчас тоже пойдём – той дорогой, которой пришли, – продолжал нервно бормотать Чудов. – Пойдём. Отдохнём и пойдём.
– Меня… зацепило… – Шторм сделал короткий вдох. – Так что… я никуда…
– Сань, – перебил Кирилл друга. – Молчи, ладно? Твоя рана…
Ефрейтор снова предпринял попытку осмотреть её. Судя по отсутствию крови на земле, ясно было только одно: это не сквозное ранение, что увеличивало шанс остаться в живых и продержаться до тех пор, пока не найдут помощь.
– Прости… Извини, прости… – Трясущиеся
Глаза судорожно бегали вокруг.
«Промедол»[1]! – выдало находившееся в шоке сознание.
– Аптечка, – прошептал Кирилл и, несмотря на ноющую боль в мышцах, бросился к тому месту, где очнулся несколько минут назад.
Спасительная маленькая сумка лежала там. Подхватив её с земли, он вернулся к другу. Достав ампулу, он незамедлительно ввёл раствор в тело Александра.
– Сейчас станет легче, Сань. Терпи… Терпи, твою мать! И не вздумай мне помирать!
Выбросив пустую ампулу, Кирилл потрогал его лоб – горячий. Сука! Он снова стал судорожно скользить взглядом по войсковой аптечке. Антибиотики! Схватив таблетки, а вместе с ними и «Пантоцид»[2], ефрейтор бросился к ручью. Сняв с бокового кармана куртки полупустую фляжку, он склонился к воде и опустил её в бегущий поток. Когда жидкости набралось достаточное количество, Чудов выдавил таблетку обеззараживающего средства и бросил её в флягу.
Только бы не слишком поздно!
Оказавшись рядом со Штормом, он громко позвал:
– Сань! Сань! Ты слышишь?
Александр медленно кивнул, явно не ориентируясь в пространстве и времени. Голос Кирилла едва пробивался сквозь вязкую темноту, окутывавшую с ног до головы. Боль уже не была такой сильной, но движения давались с трудом. Глаза не хотели открываться. Веки были тяжёлые, справиться с ними не хватало сил. Тело горело огнём, как в Адовом пекле. А может, и впрямь Преисподняя? Неужели отмучился и получил по заслугам? Но Кирилл явно тут лишний. Его место не здесь.
– Сань, давай выпей это.
Голос ефрейтора прервал бессмысленные рассуждения. Голова оторвалась от земли, и в рот полилась холодная вода. Вода! Боль отошла на второй план, уступив место жажде. Глоток, второй – тяжело… Даже глотать живительную влагу было тяжело. Горло сдавило, блокировав возможность поглощать жидкость, и она потекла изо рта. Раздался глухой кашель, а за ним – болезненный стон.
– Тихо-тихо, а теперь прими это.
Кирилл положил ему в рот пару таблеток и снова приставил флягу с водой к губам. Глоток, ещё один – и снова кашель.
– Всё. Теперь всё будет хорошо, – шептал ефрейтор.
– Кирь, слушай… – Сдавленный голос Александра отвлёк от растущей паники. – Слушай…
Пауза тянулась недолго – секунды, но они показались вечностью.
– Я… Я отключаюсь, – шептал Шторм, сжимая, насколько позволяли остатки сил, руку друга. – Ты… Они вернутся… Пленные… Уходи… Здесь нельзя оставаться.
– Я не брошу тебя!
Пальцы Александра сдавили его ладонь:
– Приведи… Помощь… Пленные были…
Хватка ослабла.