Штормовой день
Шрифт:
Он улыбнулся.
— А знаете, на кого тогда походили вы?
Я насторожилась.
— На кого?
— На старосту образцового приюта для девочек-сирот.
А это уж меня возмутило.
Маленький обмен колкостями — и мы опять очутились по разные стороны баррикад.
Я с неодобрением глядела, как он весело доедает свой суп; появившаяся официантка забрала у нас грязные тарелки и поставила на стол графин красного вина. Я не слышала, чтобы Джосс заказывал вино, но он уже разливал его, щедро наполняя оба бокала, а я глядела на его длинные, с овальными ногтями пальцы; приятно было воображать, как эти пальцы
— И это все, чем вы занимаетесь тут, в Порткеррисе? Реставрируете мебель для Гренвила Бейлиса?
— Господи, нет, конечно. Я открываю здесь магазин. Полгода назад мне удалось снять здесь помещение возле гавани. С тех пор я постоянно наезжаю сюда. Вот сейчас я пытаюсь привести там все в порядок еще до Пасхи или до Троицы, одним словом, примерно к лету…
— Будете продавать антиквариат?
— Нет, современные товары — мебель, стекло, мануфактуру. Но и реставрацию не брошу. Должен признаться, что у меня и мастерская имеется. И маленькая каморка на верхнем этаже, где я сейчас и обретаюсь, почему и смог вам уступить свою комнату у миссис Керноу. В тот день, когда вы все-таки сочтете меня достойным доверия, вы сможете подняться по шаткой лесенке ко мне на верхотуру, и я вам все там покажу.
Этот новый легкий выпад я проигнорировала.
— Если вы работаете здесь, то что вы делаете в той лондонской лавке?
— У Тристрама? Я же говорил вам. Он мой друг, и я частенько заглядываю к нему, когда бываю в городе.
Я нахмурилась. Слишком много совпадений. Наши жизни словно связаны ими, как прочно перекрученный бечевкой сверток. Я глядела, как он допивал вино, и опять, как в самом начале вечера, меня охватило чувство неловкости. Я понимала, что должна задать ему массу вопросов, но прежде чем я успела сформулировать хотя бы первый, к нашему столу опять подошла официантка с подносом, на котором были бифштексы и овощи, и жареный картофель, и тарелки с салатами. Я выпила еще вина, глядя на Джосса, а когда официантка ушла, спросила:
— А чем занимается Элиот Бейлис?
— Элиот? У него гараж в Хай-Кроссе, он специализируется на мощных машинах, но подержанных — «мерседесах», «альфа-ромео». Если у вас с чековой книжкой все в порядке, он может достать вам практически все.
— Вам он не очень нравится, правда?
— Не сказал бы, что он мне не нравится.
— И, тем не менее, это так.
— Возможно, правильнее будет сказать, что ему не нравлюсь я.
— Почему?
Он поднял на меня глаза, в которых плясали смешинки.
— Вот уж не знаю. А почему бы вам не съесть этот бифштекс, пока он не остыл окончательно?
Он отвез меня домой. Дождь все еще лил, и я вдруг поняла, что смертельно устала. Перед дверью миссис Керноу Джосс остановил машину, но мотора не заглушил. Я поблагодарила его, пожелала спокойной ночи и уже открывала дверь, но, прежде чем успела открыть ее, он протянул руку и остановил меня. Я повернулась, посмотрела на него.
Он сказал:
— Насчет завтрашнего дня. Вы ведь собираетесь в Боскарву?
— Да.
— Я могу вас отвезти.
— Да я и одна справлюсь.
— Вы
Спорить с ним было все равно, что спорить с паровым катком, я же была измучена. Я сказала:
— Хорошо.
Он открыл мне дверь, широко распахнув ее.
— Спокойной ночи, Ребекка.
— Спокойной ночи.
— Утром увидимся.
5
Всю ночь не утихал ветер. Но когда я проснулась, в маленьком окошке миссис Керноу виднелся квадрат бледной голубизны, по которому проворно плыли пухлые белые облака. Было очень холодно, но я храбро встала, оделась и спустилась вниз в поисках миссис Керноу. Нашла я ее в заднем дворике, где она вешала на веревку белье. Занятая борьбой с бившимися на ветру простынями и полотенцами, она поначалу не заметила меня, и лишь когда я вынырнула между рубашкой и скромной нижней юбкой из трикотажа, она вздрогнула от неожиданности. Собственное удивление так позабавило ее, что она разразилась визгливым хохотом — так приветствуют друг друга клоуны на арене.
— Вы застали меня врасплох. Я думала, вы еще спите! Вам было удобно? Этот проклятый ветер все никак не угомонится, но, слава Богу, хоть дождь кончился. Завтракать будете?
— Ну, может быть, чашку чая.
Я помогла ей развесить оставшееся белье, и она, подхватив пустую корзину, повела меня в дом. Я села за кухонный стол, а она вскипятила чайник и начала жарить бекон.
— Хорошо поужинали вчера? Вы в «Якоре» были? Томми Уильямс дело наладил, у него всегда полно — зимой ли, летом ли. Я слышала, как Джосс привез вас. Чудный парень. Когда он съехал от меня, я очень по нему скучала. Но я и сейчас к нему захаживаю — прибираю немного, стираю здесь и приношу ему белье. Жаль, что такой хороший молодой человек живет один. Неправильно это, что некому о нем позаботиться.
— По-моему, Джосс вполне в состоянии сам о себе позаботиться.
— Негоже мужчине выполнять женскую работу. — Видно, идеи феминизма и эмансипации женщин миссис Керноу никак не разделяла. — А потом, он ведь так занят у мистера Бейлиса.
— Вы знаете мистера Бейлиса?
— Кто же его не знает! Он здесь добрые полвека прожил. Что называется, старожил. И такой замечательный художник был, пока не заболел. Каждый год выставку устраивал, и кто только не приезжал сюда из Лондона, и всякие знаменитости, и все-все… Конечно, в последнее время мы его не часто видим. Нелегко ему теперь спускаться и подниматься в гору, как раньше, а Петтиферу возить его по узким улочкам в такой огромной машине одна морока. К тому же, летом на улицах здесь не протолкнуться — столько машин и приезжих. Иной раз кажется, что полстраны сюда наезжает, а городок-то крохотный.
Вывалив бекон на подогретую тарелку, она поставила передо мной тарелку.
— Вот, пожалуйста. Ешьте, пока не остыло.
— Миссис Керноу, мистер Бейлис — это мой дед, — сказала я.
Она уставилась на меня, нахмурилась.
— Ваш дед?
Потом сказала:
— Чья же вы дочь?
— Лайзы.
— Дочка Лайзы. — Она потянулась к стулу, опустилась на него. Я видела, что она потрясена.
— Джосс знает?
Вопрос показался мне неуместным.
— Да, я сказала ему вечером.