Штрафбат для Ангела-Хранителя. Часть третья
Шрифт:
– Так это… наводка сбилась, поправлял. Чего зря боекомплект-то впустую расстреливать?
– Да какого хрена?! Один заход! Чего экономить-то?! По любому три четверти боекомплекта к пушкам и пулемётам обратно везём. Боекомплект впустую он расстреливать не хотел, видите ли! Скажи спасибо, что ОНИ тебя не расстреляли!
– Не расстреляли же…
Агния посопела носом, но дальше отчитывать Андрея посчитала лишним. И так получил – будь здоров. Долететь бы…
Из-под капота выбивалась струя дыма – что-то там если не горело, то тлело точно. Андрей тревожно шарил глазами по приборам, особое внимание уделяя температуре
Самолёт плохо слушался рулей, его ежесекундно мотало то туда, то сюда – приходилось постоянно парировать рысканья самолёта ручкой управления и педалями. На крылья было страшно смотреть – видимая часть металлического центроплана была вся в пробоинах, на лобике были сплошные задиры из разорванного дюраля, кое-где в пробоинах был виден набор крыла.
Деревянные консоли имели страшный вид – в нескольких местах была сорвана фанерная обшивка, что порождало срывы потока и постоянные рысканья самолёта – он так и норовил завалиться то на правое, то на левое крыло – что держало Андрея в постоянном напряжении, заставляя его то и дело выхватывать самолёт из его нервных нырков.
– Дотянем? – тревожно спросила Агния.
– Должны. Мотор бы только не встал… масло кипит.
– Угу. Ты это… не вздумай щитки выпускать – гробанёмся 18 .
– Учи учёного. – буркнул в ответ Андрей.
Вдали показался родной аэродром…
Глава 5. Два ордена.
На посадку заходили парами. Андрей, дымя мотором, который уже начал чихать, и не выпуская щитков, на повышенной скорости плюхнулся на полосу. Мотора хватило только на то, чтобы срулить с полосы, и всё! Он встал.
18
если в бою самолёт получал повреждения крыла, то, как правило, пилоты производили посадку, не выпуская посадочные щитки – был риск, что один из щитков не выйдет. Если это происходило, то самолёт переворачивало на спину, и он неизбежно бился на посадке.
– Вот чёрт! Вовремя! Ещё бы чуть-чуть, и… – Андрей снял с головы шлемофон и вытер струящийся по лицу пот.
Агния вылезла первой, помогла сдвинуть подвижную часть фонаря:
– Ну, вылезай, Аника-воин! Ох, Андрюшенька… – охнула она, глядя на голову Андрея.
– Чё? – он поднял на неё осоловелые глаза.
– Да у тебя ж виски седые…
– Ох, ёлки-палки, горе-то какое, как же жить-то дальше буду, а? – через силу улыбнулся ей старший лейтенант. И нахлобучив на голову шлемофон, стал выкарабкиваться из кабины.
Подбежала Шурка, приняла парашют, затараторила:
– Товарищ командир! Вы только гляньте на самолёт! На нём же живого места нету! Да как же вы на нём долетели-то?
– Да как, как… чувствую падаю! Глядь, а Агнюша из кабины-то выпорхнула, да на метле! Верхом! И меня, как планер, на буксир – хвать! Вот так и тащила до самого дома… – вытирая пот со лба, отшутился было Андрей.
Агния, сделав сердитое лицо, забарабанила кулачками по его груди:
– Дурррак ты!
Андрей, дурачась, сграбастал её в охапку, приподнял и закружил. Она поджала ноги, и взвизгнув, запрокинула голову, и громко, заливисто
Стресс требовал выхода…
– Это ж как же можно в атаку идти, когда вот так по самолёту стреляют-то? – недоумевала Шурка, осматривая самолёт, – да на нём же места живого не осталось!
Агния оттолкнула, наконец, Андрея, с хохотом вырвалась из его рук, и пытаясь отдышаться, крикнула Шурке:
– А я тебе сейчас покажу!
– Что покажешь? – Шурка подняла брови.
– А то, как он в атаку шёл.
При этих словах Агния выставила вперёд руки, как будто зажав ими ручку управления, и дурачась, выпучила глаза, выпятила вперёд губы, и выдала пантомиму:
– Ды-ды-ды-ды-ды-ды-дых!!! Аааааааа-самкаааа-собакииии! – запрокинув голову, заорала-завыла она дурным голосом.
– Чего-о-о-?! – Шурка от смеха аж сложилась пополам, надрываясь от хохота, и вытирая обильно выступившие слёзы, всхлипывая от смеха, попыталась уточнить: – что ещё за самка собаки?
– Да он стрелял, и матерился, как сапожник, во время стрельбы! – смеясь, и кося краешком глаза на Андрея, пояснила Агния.
Шурка понимающе кивала, вытирала слёзы, мотала головой и приговаривала:
– Ну насмешила! Самка собаки! Это ж надо! Выдумщица! Он же другое кричал, я точно знаю!
Успокоившись и отсмеявшись, наконец, выдохнула и попросила:
– А расскажите, как дело-то было, страшно, наверное?
– Ещё как страшно, – хмыкнула Агния.
– Ну, расскажите, а? – начала канючить Шурка, жалобно смотря то на Андрея, то на Агнию.
– А оно тебе надо? – Агния серьёзно смотрела ей в глаза, – не испугаешься?
– Да я ничего не боюсь! – расхрабрилась Александра, – я, между прочим, уже четыре раза под бомбёжкой была! Вот где страх, так страх!
Она жалобно посмотрела на Агнию:
– Ну Агнюш, ну расскажи! Я не испугаюсь!
Агния помолчала пару секунд, потом подошла к Шурке и положила ладонь ей на лоб:
– Ну что ж… смотри. Сама хотела.
Вся окружавшая Александру действительность вдруг куда-то пропала, она оказалась в кабине несущегося к земле самолёта. В уши ворвался рёв мотора, грохот пушек. В лобовом стекле стремительно приближалась земля, а в самом перекрестии прицела росла маленькая зенитка, стоящая в капонире, и вокруг зенитки суетились крохотные фигурки фашистов. Зенитка яростно плевалась вспышками выстрелов. Огненные росчерки трассирующих снарядов неслись прямо в лоб. Вот они с оглушительным звоном, высекая ослепительные искры, отрикошетили от бронированного носа, загрохотали по дюралевому центроплану, с треском вгрызлись в деревянные консоли крыла! В ноздри ворвалась вонь жжёного металла, глаза на секунду перестали видеть, уши окончательно оглохли, и лишь только тело продолжало ощущать дикую дрожь всего самолёта.
– А-а-а-сссу-у-у-ука-а-а!!! – услышала она, как сквозь вату, и…. всё пропало!
Очнулась она, поддерживаемая Андреем. Агния стояла напротив неё и смотрела, не мигая, ей в глаза.
– Ну как, посмотрела?
– А… а… – Александра с трудом ворочала языком и моргая, ошалело осматривалась по сторонам, – а… а… а что эт-т-то бы-было? – заикаясь, спросила она, жалобно посмотрев на Агнию.
Агния серьёзно посмотрела на Шурку, махнула рукой, и ругая себя, с досадой отвернулась:
– Да ТО самое… ты ж всё хотела посмотреть. Да зря я это сделала.