Штрафбат Павла Первого: Штрафбат Его Императорского Величества. Спецназ Его Величества. Диверсанты Его Величества. Заградотряд Его Величества
Шрифт:
Во всегдашнее время политика и цель мудрых, простых, благотворительных, равно и злых государей была та, чтоб увеличивать силы свои на счет соседей: верный и единственный способ держать в страхе сильных и охранять малых».
Из «Записок графа Ф.В. Ростопчина». Издательство князя Куракина в Берлине, улица Михаила Нечихаева, д. 22. Год издания 1903.
Глава 18
– Помилуйте, зачем же вам пушки? Если я не ошибаюсь, вы командуете гусарами, а не
Генерал-майор Борчугов насупился и грозно поглядел на сидящего в вольной позе полковника Бенкендорфа, задавшего щекотливый вопрос. Гвардеец молод, но уже наглец! Да каков наглец? Именно его люди самым хамским образом увели у ахтырцев из-под носа три вражеские батареи, втихомолку вырезав вражеских часовых. Можно сказать, из рук вырвали вещественное доказательство победы. Будто бы без них не справились… И что теперь государю предъявлять, пленных? Так ведь их нет почти, а знамя английского полка сгорело в пожаре вместе с контр-адмиралом Артуром Филлипом.
– Александр Христофорович, но хоть на половину орудий я могу рассчитывать?
– Четыре штуки отдам.
– Побойтесь Бога! Шесть…
– Куда вам столько? Впрочем, если произвести обмен на ружья в той же пропорции… Они всё равно не кавалерийского образца. Согласны?
– Хм… – Генерал задумался.
Казна платит за каждое добытое в бою ружьё по полтора рубля, а неповреждённые пушки идут по две сотни. Что-то здесь неладно – полковник предлагает сделку в ущерб себе? Темнит Александр Христофорович, ой темнит!
– Ну так что же, Иван Андреевич? – продолжал настаивать Бенкендорф.
И Борчугов сдался. Он не надеялся получить с хитрого гвардейца даже поломанной шпаги и спорил исключительно на всякий случай. А вот поди же…
– Согласен!
Скрипнула дверь, почему-то в крестьянских избах они всегда скрипучие, и явившийся гусар доложил:
– Ещё семнадцать рыл привели, Ваше Превосходительство.
– Неужели подполковник Бердяга сам не решит этот вопрос? – скривился Иван Андреевич. – Господи, ну как же надоели!
Есть отчего быть недовольну – толком не спавши, а тут ещё крестьяне то и дело приводят пойманных англичан. Откуда столько набралось? И каждый непременно хочет получить причитающуюся награду из генеральских рук. Офицер – полтина, унтер – гривенник, простой солдат – алтын. Оружие оплачивалось отдельно, но тоже недорого. Мизерность сумм местные жители компенсировали тем, что пленных волокли в одном исподнем, а самые жадные – без оного.
– Ладно, сейчас иду.
Во дворе генеральскому взору предстала удивительная картина: Иван Дмитриевич колотился лбом в стену сарая и что-то неразборчива причитал. Неужели пьян? Такого за подполковником давно не наблюдалось, как раз с государева указа о разжаловании из полковников.
– Что с вами?
– Лучше не спрашивайте, Иван Андреевич!
– И всё же я требую объяснений!
Бердяга на мгновение отвлёкся, истерически заржал, вытер текущие по лицу слёзы и вернулся к прежнему занятию.
– Они! Жулики! Прохиндеи! Прохвосты! Ой, помру со смеху!
– Помереть мы все успеем, – философски заметил вышедший вслед за генералом Бенкендорф. – А вот повеселиться можем и опоздать.
Но Борчугову объяснения уже не требовались, он с интересом рассматривал стоящих посреди двора пленников. Высокий, заросший бородой до самых глаз мужик с помощью дубины попытался придать своим подопечным какое-то подобие строя, но, увидев тщетность усилий, махнул рукой.
– Извольте, значитца, принять, Ваше Превосходительство! Первостатейный товар, ахвицеры все до единого!
– Вот как? И давно ли поймал?
– Нонеча утром. Как огурчики с грядки – свеженькие!
– Да? – Иван Андреевич выдернул из жиденькой толпы худосочного мужичонку и обратился к Бенкендорфу. – Как вы думаете, господин полковник, такое в английской армии часто встречается?
– Веянья моды порой бывают столь причудливы…
– Помилуйте, Александр Христофорович, какая мода может заставить англичанина отрастить пейсы?
– А вдруг это маскирующийся шпион?
– Кто шпион? Я шпион? – неожиданно заговорил пленный. – Вы таки можете спросить любого, и этот любой за несколько копеек подтвердит: Исаак никогда не был шпионом! Если хотите знать, я с детства терпеть не могу англичан! Или Ваше Превосходительство желает, чтобы я их любил? Исаак всегда готов сделать приятное хорошему человеку. Пуркуа бы не па, как говорил дядя Соломон, и, надо признаться, что он таки прав.
– Молчать! – Борчугов решительно пресёк словесный… хм… поток. – Каким образом ты здесь оказался?
Но тут вмешался бородатый крестьянин, до этого молча бледнеющий лицом. Он упал на колени и попытался обнять генеральские сапоги:
– Не велите казнить, Ваше Сиятельная Светлость! Бес попутал! – Кривой волосатый палец указал на скромно стоящего Исаака. – Вот этот бес!
Обвиняемый возмутился:
– Ай, не смеши меня, Фёдор. Как тебе не стыдно обвинять человека, за малую толику согласившегося помочь твоим голодным детям? Будущим детям, но тем не менее…
– Половинную долю ты называешь малой?
– Жадность – грех!
– Уж не ты ли меня грехам учить будешь?
Бабах! Это Бенкендорф выстрелил из пистолета поверх голов.
– А ну обоим заткнуться и говорить по очереди!
Результатом вмешательства полковника стала некоторая ясность происходящего. Да что там ясность, целый заговор открылся! Оказалось, что присутствующий здесь некий Исаак вместе с крестьянином Фёдором Косым решили поставить ловлю разбежавшихся из деревни Воронино английских солдат на широкую ногу. Чуть ли не на промышленную основу, так сказать. Но супостаты быстро закончились – немногим удалось избегнуть гусарских сабель, и дело захирело едва начавшись. Но если остался спрос, то пытливый ум всегда изобретёт способ и найдёт достойное предложение!