Штрафбат под Прохоровкой. Остановить «Тигры» любой ценой!
Шрифт:
– Ишь ты… Молодцы, артиллерия! – крикнул Семеныч Коптюку, ныряя вслед за ним от края окопа вниз. – Прыти, вишь, у крестовых сразу поубавилось!..
– Да, Семеныч… – согласно кивнул Коптюк, криком пытаясь пересилить волнами плещущуюся над головой канонаду. – Второму бы так же челюсть почесать… Вторая «пантера» меня беспокоит. Прет напролом. Заведенные, видать. За Пилипчука беспокоюсь… Эх, ударили бы артиллеристы по зубам этому, что справа… Сбили бы спесь с немчуры!
XVIII
Дерюжный вызвался
Звуки выстрелов 76-миллиметрового орудия Денисова раздавались значительно реже. Поначалу Коптюк по этому поводу высказывал недовольство и нервничал. Чего же так медлят? Или снаряды берегут? Вроде при разгрузке с понтонной переправы ящиков с боеприпасами на батарею выгрузили прилично.
Позже старший лейтенант понял, что, втянувшись в орудийную дуэль с вражескими танками, артиллеристы были вынуждены все время маневрировать, уходя из-под убийственных залпов 75-миллиметровых орудий вражеских «пантер».
Каждый артиллерийский расчет после каждого выстрела тут же начинал спешно откатывать свое орудие на запасную огневую позицию, а денисовских это касалось в первую голову, так как на левом фланге они представляли самую большую угрозу для брони вражеских машин.
Левофланговая «пантера» приняла на себя несколько попаданий 45-миллиметровых пушек. Снаряды, ударяясь по касательной, отскакивали от нее, как горох от шкуры бегемота, летели дальше по замысловатой траектории, рвались в рядах пехотинцев.
Шквальный огонь танковых пулеметов по-прежнему обрушивался на оборонявшихся штрафников с такой силой, что не давал организовать достаточно плотную встречную стрельбу. Вражеские автоматчики тут же воспользовались этим и, снова вскочив на ноги, побежали в атаку. Дождавшись подошедших ближе средних танков, они использовали их в качестве заслона.
Фигуры немецких пехотинцев хорошо просматривались и без бинокля. Все в пятнистых куртках и обтянутых такой же материей касках, они теперь старались использовать танки как укрытие от разящей стрельбы 45-миллиметровых расчетов, который вели беглый огонь картечью. Обе «сорокапятки» усилили темп стрельбы, настигая врага и позади бронированных машин.
XIX
Маятник боя раскачивался во все более убыстряющемся темпе, а амплитуды движения становились все короче. Вот очередной залп картечи, произведенный «сорокапятками», накрыл бегущие ряды пятнистых врагов, сбил темп бега наступавших, заставив их повалиться во взрыхленную танковыми гусеницами землю.
Воспользовавшись секундной паузой в оголтелой автоматной стрельбе, в щелях окопных брустверов тут же появились стволы винтовок пистолетов-пулеметов переменников. Бойцы уже не палят почем зря, тщательно выискивают в прицельной мушке пятнистые куртки и каски фашистов. Заработали ручные пулеметы в отделениях Пилипчука и Потапова.
Пули летели в цель, прижимая вражескую пехоту к земле. Фашистские танки опять замедлили ход. Они теперь стараются
Экипажи почти остановили машины и тут же открыли в ответ остервенелый пулеметный огонь, заставив артиллеристов, судорожно схватившись за бронещиты и станины орудий, двужильным усилием перетаскивать их в запасной «карман». Следом за пулеметными очередями громыхнули орудийные выстрелы.
Кажется, весь воздух выдавило из траншей, наполнив их смертным, оглушительным звоном, из-за которого не слышно ничего: ни стрельбы, ни криков товарищей, ни собственного голоса. Этот грохот давит на плечи, каски и пилотки, вжимая в дно траншей, сковывая движения неподконтрольной дрожью, которая вместе с холодным потом растекается по всему телу, изжаренному, как на сковородке, раскаленным июльским солнцем.
XX
Еще в самом начале боя в сторону взвода Коптюка один за другим дважды обрушились громоподобные выстрелы мощной, 88-миллиметровой пушки «тигра». Теперь огромный танк, держась все так же в глубине своих боевых порядков, сместился значительно правее.
Машина уже выдержала несколько попаданий артиллерийских снарядов, прилетевших с правого фланга. В составе батареи, за спинами первого взвода роты Телятьева, находились 57-миллиметровый и 76-миллиметровый ЗИСы. Они своей меткой стрельбой вынудили экипажи «тигра» и правофланговой «пантеры» полностью переключить внимание на себя.
Машина, наступавшая по центру, не сбавляя скорости, двигалась на передний край штрафников, смещаясь по ходу правее. Теперь уже не вызывало сомнений, что у вражеского экипажа была конкретная цель – ячейка, в которой залегли пэтээровцы, прижатые пулеметным огнем курсового и башенного немецких пулеметов.
Коледин и Ткаченко даже головы не могли высунуть. Расстояние между танком и огневой точкой расчета ПТР стремительно сокращалось. Когда до танка оставалось уже полсотни метров, в ячейке мелькнула выгоревшая желтая пилотка. Потом над бруствером на миг показался длинный ствол, увенчанный широченным дульным тормозом.
– Огонь! Всем – огонь по «пантере»! – закричал что есть силы Коптюк.
Расчету Ткаченко нужно было дать хотя бы несколько секунд для изготовки к выстрелу. Ведь ПТР – это не «мосинка». В противотанковом ружье одного весу – 14 килограмм.
XXI
Кто-то на правом фланге отделения Потапова метнул гранату в сторону танка. Эргэдэшка не долетела добрых метров десяти, рванув по пути следования танка. Но облачко взрыва на миг заслонило обзор вражеским танкистам. Винтовочные, автоматные, пулеметные пули щелкали по броне.
Коптюк сам в танке ни разу не сидел, но по рассказам танкистов знал, что серьезный вред стрелковое оружие бронированной машине, да еще такой, как «пантера», нанесет вряд ли. Нужно быть ну очень фартовым, чтобы угодить шальной пулей в щель для стрельбы. К тому же у «пантер» смотровые щели заменены современной оптикой.