Штрафбат везде штрафбат. Вся трилогия о русском штрафнике Вермахта
Шрифт:
* * *
У них подбиралась отличная компания. Те, кто дошли до Рейхстага, не могли быть плохими солдатами, и они были стойкими парнями, на них можно было положиться.
Особенно приятно было увидеть старых знакомых.
— Hei, navnebror! [95] — так приветствовал Юрген Йоргена Йоргенсена, шарфюрера из дивизии СС «Нордланд». Он становился настоящим полиглотом, столько словечек на разных языках он нахватался за время войны.
— Привет, старый волчара, — ответил Йорген, пожимая ему руку.
95
Привет,
Он рассказал о том, что было с ними после отхода с Зееловских высот. Они шли немного севернее. В первую ночь они разместились в какой–то большой деревне, у них было слишком много раненых и они были слишком вымотаны трехдневным непрерывным боем. Там–то их и накрыли «сталинские органы». Это был ад, сказал Йорген, а в аду он побывал, он где только не побывал. За несколько минут мы потеряли больше людей, чем за всю оборону высот, сказал он, мы потеряли всех раненых, которые заживо сгорели в домах, и еще множество здоровых парней, которые метались по улицам в поисках укрытия. Потом викинги обороняли аэропорт в Штраусберге, тут Юрген с Йоргеном сопоставили свои воспоминания, они были схожи, как их имена.
— Помните оберштурмбаннфюрера Клоца, командира датчан? — спросил Йорген у зашедшего в комнату подполковника Фрике.
— Отлично помню, — сказал Фрике, — прекрасный командир полка!
— Погиб, — сказал Йорген, — прямое попадание снаряда в машину. Парни сдерживали русских, пока их товарищи не отнесли тело командира в часовню при близлежащем кладбище. Там они препоручили его Богу.
— Да почиет он в мире, — сказал Фрике, и они все склонили головы, поминая всех погибших на этой войне.
— А потом мы все время отступали на юг, — прервал молчание Йорген.
— А мы все время на север, — сказал Юрген.
— Отступление закончено, господа, это не может не радовать, — сказал Фрике.
Это была хорошая шутка. Это было больше, чем шутка. На фронте они научились извлекать положительные эмоции из всего, даже ужасающего и страшного, они полюбили жизнь во всех ее проявлениях. Встреча старых товарищей — это ли не повод для радости, еще один повод. Как и приобретение новых.
Его привел Кляйнбауэр, они были почти одногодками, это облегчило знакомство.
— Готтхард фон Лорингхофен, военно–морской флот, — несколько напыщенно отрекомендовался он, — потомственный военный.
На нем была непривычная форма, но и так было понятно, что он всего лишь курсант. Юрген с улыбкой смотрел на юношей, они составляли отличную пару, маленький крестьянин и фон, потомственный военный, война их уравняла и сблизила.
— Каким ветром вас сюда занесло? — спросил Юрген. — Норд–норд–остом?
— Норд–норд–вестом, — мягко поправил его юноша, — мы из Ростока. Вся школа, пятьсот человек! Мы десантировались на парашютах.
— Жаль, что не видел, то еще было зрелище, — сказал Юрген, в его голосе не было насмешки.
— Это было только начало, — с нарочитой небрежностью сказал Лорингхофен, он обвел взглядом потолок, зацепился за какую–то трещинку, — нас принял фюрер.
Эффектно получилось. Они полагали, что их уже ничем нельзя удивить, но тут просто раззявили варежки.
— Докладывайте,
— Я зацепился парашютом за дерево… — начал Лорингхофен.
— Опускаем, — прервал его Юрген, — ближе к фюреру.
— Мы колонной промаршировали в правительственный квартал, построились во дворе рейхсканцелярии, возле бункера. Там были еще какие–то мальчишки из юнгфолька в форме СС. Появился фюрер, с ним свита, почти все военные, адмирал, два контрадмирала, они были в форме Вермахта, я их не знаю. Фюрер сначала подошел к юнгфольковцам, первому вручил Железный крест, тот подбил три русских танка, другим по очереди клал руку на плечо, смотрел в глаза, трепал по щеке. Ну да они мальчишки! К нам, настоящим солдатам, фюрер обратился с речью. Он назвал нас героями и надеждой нации, призванными спасти Германию в трудный для нее час. Он сказал, что наша задача — отбросить небольшую группу русских, которая прорвалась на этот берег Шпрее. Что продержаться нужно совсем немного, что скоро мы получим новое оружие невиданной мощности, что с юга подходит армия генерала Венка, которая сметет русских и бросит их на наши штыки, что русские будут не только выбиты из Берлина, но и отброшены до Москвы. Все. Потом фюрер вернулся в бункер, а нас направили сюда. Мы надеялись, что нам доверят оборону рейхсканцелярии…
Его уже не слушали, все обсуждали услышанное. Фюрер по–прежнему в Берлине, он сражается вместе с ними, к ним на помощь спешит армия Венка, неделю назад они слышали по радио обращение фюрера к солдатам армии Венка, то есть неделю уже идут, они вот–вот должны быть здесь, возможно, они уже на окраине Берлина! Когда надежды на нуле, любая хорошая новость или слух разрастаются до гигантских размеров.
— Какой он, фюрер? — спросил Юрген.
— Старенький, — с обескураживающей детской искренностью ответил Лорингхофен, — и руки сильно трясутся, особенно правая.
Тут раздался страшный грохот. Ноги не ощутили вибрации, значит, что–то произошло снаружи. Фрике поднялся и вышел из комнаты, за ним — Вортенберг.
— Пойду, тоже посмотрю, — снизошел до объяснений Юрген и строго: — Всем оставаться на местах!
Мост Мольтке–младшего был окутан пеленой дыма и пыли.
— Взорвали, — произнес спокойно Фрике, — значит, русские и на нашем участке вышли к Шпрее.
Мог бы и не говорить. На узкой набережной на противоположном берегу уже стояло несколько русских танков. Артиллеристы выкатывали орудия, ставили на прямую наводку на здание Министерства внутренних дел, на Кролль–оперу, на Кёнигсплац, ну и, конечно, на них, на Рейхстаг.
— Хороший был мост, — сказал Фрике и добавил: — Слишком хороший.
Юрген перевел взгляд на мост. Черт! Даже взорвать толком не могут! У них что, взрывчатка закончилась? Так зашли бы к ним, они бы поделились.
Облако, окутывавшее мост, уплывало вниз по течению реки, открывая вид на сильно просевший, но не разрушенный пролет, по которому уже ползли вперед фигурки в зеленовато–коричневой форме.
Задрожали пол и стены — снаряд врезался в здание в десятке метров от того места, где они стояли. Это был пробный шар русских. Для них он тоже был пробным. Проба была положительной, стена выдержала удар без заметного изнутри ущерба.