Штрафники не кричали «Ура!»
Шрифт:
Плоский живот и тонкая талия, раскинутые в стороны женственные белые руки. Полные груди с темными пятнами сосков застыли в какой-то неестественной неподвижности. Всего жутче приковывало к себе взгляд ее лицо. Совсем юное, оно было прекрасно. Румянец еще чуть теплился на нежных щеках, и алый, полногубый рот был чуть приоткрыт. Как будто она крепко спит. Но глаза… В остановившемся взгляде, словно на фотоснимке, навсегда застыл отчаянный, смертный ужас. Что должны были видеть эти глаза? Падающих с неба стальных зверей? Саму смерть?…
Удивительно… Посреди этой растерзанной,
Отто, не отдавая себе отчета, наклонился и закрыл эти глаза ладонью. Только так он заметил дырку в ее голове. Сразу за ушком — аккуратным, будто выточенным искусным скульптором из мрамора. У самого края чуть сползшей назад косынки.
К ним подошел еще кто-то из отделения. В руках Ульмана оказался обрывок брезентового тента, подобранный тут же.
— Стой, нет… не этим… — остановил Отто его движение. — Подожди… — Он кинулся к куче свернутого в узел тряпья, достал сложенный вчетверо кусок материи. Он делал все механически, в каком-то беспамятстве. Этим куском они и накрыли девушку.
— Унтер-офицер Байер, что за сборище?! Ваши олухи что, совсем потеряли боевую выдержку?!
Оттолкнув стоявших, возле покрывала возник лейтенант.
— Что здесь происходит?! Я спрашиваю, унтер-офицер! — с места в карьер заорал он.
Не дожидаясь ответа, он сорвал с мертвой наброшенную ткань.
— Что это? Что тут устроили ваши олухи?
Он выпрямился и хмыкнул:
— Эта славянка хорошо сложена… Жаль, что она нас не дождалась. Или твои олухи, Байер, не брезгуют и мертвыми?…
Унтер вдруг схватил лейтенанта за грудки. Он встряхнул его два или три раза, при этом выкрикнул ему прямо в лицо:
— Сами вы олух, герр лейтенант. Вам ясно?!
Еще секунду он держал его воротник своими кулачищами, сжимая руки все туже и туже. Желчное лицо лейтенанта вдруг разом побагровело. Толстые венозные жилы, как синие червяки, вспучились у него на лбу. Он стал хрипеть.
Словно опомнившись, унтер-офицер оттолкнул от себя опешившего и онемевшего взводного и быстрым шагом направился прочь, с площади.
— Третье отделение, за мной! — на ходу, не оборачиваясь, бросил он.
— Ну, унтер — молодчина!… Так отбрил взводного… — еле поспевая за Отто и Ульманом, обрадованно прокомментировал Граабе.
— Чего ты скалишься? — утихомирил его Хаген. Руки и все его тело пронизывала мелкая дрожь. Он чувствовал: еще миг — и он оказался бы на месте Байера. А унтер действительно молодчина. Проучил этого вяленого офицерика.
— Унтер теперь наверняка загремит под трибунал, — развивал свои предположения Генрих.
— Ты бы действительно заткнулся. Операция только началась, — возразил ему Ульман. — Кто знает, чья шкура останется целой после ее завершения. Ты думай в первую голову о своей собственной и старайся, чтобы в тебе дырок не наделали. А за унтера не боись. Он на фронте не первый день. И с офицером разберется. Хе-хе…
Ульман, хмыкнув, сделал паузу, а потом многозначительно добавил:
— Известное дело,
XIII
Стрельба разгорелась неожиданно. Кварталах в двух выше от того места, где находился третий взвод. Сначала воздух разорвала глухая автоматная очередь. Та-та-та… Будто спичка чиркнула. И от нее уже полыхнуло. Винтовочные выстрелы, автоматные очереди слились в беспорядочно нарастающий треск пальбы. Вот утробно и звонко заработал пулемет. На слух догадаться трудно. В третьем взводе ручной пулемет был у Отто. Если это строчат русские, то дело худо.
— Оружие — наизготовку, — скомандовал Байер своему отделению. Они прижались к стене разрушенного двухэтажного здания. Здесь наверняка располагалась администрация села. Угловая часть этажей и крыши сохранилась как раз с фасадной стороны. Другая сторона выходила на соседнюю улицу. Как раз оттуда доносилась стрельба. Отто уже успел сообразить, что все улицы в поселке радиально сходились к площади.
Унтер высунулся из-за угла, чтобы оценить обстановку. Он успел быстро отпрянуть, прижавшись к стене. Тут же длинная очередь прошила пространство вдоль улицы. Несколько пуль сковырнули грунт возле унтера и откололи штукатурку от угла здания.
— Плотно бьют… — выдохнул Байер. — И патронов не жалеют…
Он оглянулся по сторонам.
— Отто, подымешься наверх… — на ходу соображал он. — Возьми Граабе. Прикроете наш выход… Сверху должно все простреливаться… Мы двумя группами двинем вперед. Ульман с парнями… обогнете здание и пойдете по этой стороне, через дворы. Соединитесь с нашими. Их держит на этой стороне пулемет русских. А мы попытаемся перебраться на ту сторону улицы. Когда Отто начнет… Тогда мы зажмем русских с двух сторон.
Хаген кивнул и молча жестом указал Граабе следовать за ним. Признаться, ему не очень хотелось получить в напарники этого никчемного новичка. Толку от него будет немного, а вот пользы… Впрочем, Отто прекрасно понимал и унтера. Группу должен был возглавить кадежный солдат. Такой, как Ульман.
XIV
Не выпуская пулемета из рук, он смел рукавом шинели с подоконника осколки стекла, вскарабкался в оконный проем.
— Давай руку, — протянул он ладонь Генриху.
— Нет, я сам! — Тот, подпрыгнув, легко выжал тёло наверх и самостоятельно взобрался следом за Отто.
— Спокойно… главное, не суетись… — одобрительно подбодрил его Отто.
Генрих возбужденно кивнул головой. Видно было невооруженным глазом, что он старался вовсю и ни в коем случае не хотел облажаться.
— Делай только то, что тебе буду говорить… И все будет в порядке, — уточнил Отто и показал свободной от пулемета рукой наверх. От пролета, который вел на второй этаж, сохранилась только верхняя часть. Ступени обрывались как раз на расстоянии вытянутых вверх ладоней.