Штрафники Великой Отечественной. В жизни и на экране
Шрифт:
Вскоре было обнаружено движение в сторону Рогачева большой автоколонны немцев. Завязался бой... Надо сказать, что колонна нашего батальона была построена так, что и в ее голове, и в основном составе, и в хвосте следовали и пулеметчики, и подразделения противотанковых ружей (ПТР), и огнеметчики. Последние были вооружены малознакомыми нам «РОКСами» — ранцевыми огнеметами с жидкостью «КС» (почему-то теперь, через много лет, эту жидкость, самовоспламеняющуюся на воздухе, называют «коктейль Молотова», тогда мы и понятия не имели о таком названии).
Когда была замечена немецкая автоколонна, батальон замер и, как только передние машины поравнялись
В хвосте нашей колонны находился взвод ПТР под командованием 19-летнего, но уже имевшего солидный боевой опыт и ранения старшего лейтенанта Петра Загуменникова, с которым я успел подружиться. Его бойцы сумели подбить два передних автомобиля, возглавлявших немецкую автоколонну. И вся эта немалая кавалькада машин оказалась запертой с обеих сторон на узкой дороге, ограниченной с обочин глубоким, рыхлым снегом, так как и замыкающие автоколонну машины тоже уже были подбиты бронебойщиками, находившимися в голове колонны батальона. Попав под плотный огонь, успевшие выпрыгнуть из кузовов автомашин фрицы в панике бросились в разные стороны.
Кто-то из них, обезумев, кинулся в нашу сторону, навстречу свинцовому вихрю пулеметчиков и автоматчиков батальона Большая же часть немцев с криками «Рус партизан!» бросилась в противоположную сторону от дороги и была добита догонявшими их штрафниками.
Одного из немцев, ловко метавшегося от дерева к дереву, я никак не мог достать огнем из автомата, наверное, потому, что в запале стрелял «от живота», не целясь. И тогда, выхватив из кобуры свой наган, тщательно прицелился и с первого выстрела, на расстоянии около ста метров, все-таки уложил его! Это был мой первый личный «трофей»...
Вместо запланированных двух-трех суток наш рейд продолжался целых пять. (С. 36—38.)
Рассказ А.В. Пыльцына дополняет Г.А. Власенко: «Возле Озерища прицельным залпом перебили немецкую охрану, которая гнала куда-то толпу местных женщин и подростков. Потом был встречный бой — столкнулись с немецкой колонной из 16 крытых большегрузных машин на гусеничном и трехосном ходу. Всю технику сожгли, в живых не оставили ни одного из солдат противника... Переправившись по замерзшему Днепру на правый берег, штрафбат вышел на шоссе Мадора — Щибрин. Двигаясь краем леса, дошли до полотна железной дороги, откуда—дальше через лес на деревню Близнецы, чтобы как можно быстрее захватить плацдарм на Друга.
За Близнецами батальон снова был атакован, разгорелся тяжелый бой по всему плацдарму. Но уже пошла в наступление 269-я стрелковая дивизия, и она фактически выручила штрафников ударом своей артиллерии и продвижением пехоты. Батальон понес тяжелые потери, вынужден был немного отступить в глубь леса, но плацдарм за собой сохранил» {99} .
Участник рейда к Рогачеву А. В. Пыльцын вспоминает и еще об одном случае удачных действий личного состава 8-го ОШБ. Накануне операции «Багратион» по освобождению Белоруссии остро требовался «язык». Несколько попыток разведроты дивизии захватить его оказались неудачными. Тогда задача добыть пленного была поставлена штрафному батальону. Вначале была идея командира 38-й дивизии генерала Г.М. Соловьева провести силами штрафников разведку боем. Однако командир батальона А. А. Осипов, избегая ненужных потерь, а также не желая заранее настораживать противника, предложил другое решение.
А.В. Пыльцын:
По
В первую ночь «улова» не было. Зато во вторую, выдавшуюся светлой, наши наблюдатели заметили группу немцев, ползком пробиравшихся по болотистому берегу к месту «строительства». Тихо, без шума, накрыла их наша засада. Закололи штык-ножами от СВТ (самозарядные винтовки Токарева) гитлеровцев, сопротивлявшихся и пытавшихся подать сигнал своим. А троих с кляпами во рту, связанными доставили на этот берег, а потом, после беглого допроса, который провел мой писарь-переводчик Виноградов, отправили дальше — в штаб батальона.
Сразу три языка, и один из них офицер! И пошел на 8 штрафников, участвовавших в засаде, материал на полную досрочную реабилитацию (и тоже без «искупления кровью») и на награждение, пусть не орденами, а только медалями. (С. 73.)
Не меньшую солдатскую смекалку и находчивость при решении аналогичной задачи проявили подчиненные М.И. Сукнева. История, на наш взгляд, настолько интересная и поучительная, что для рассказа о ней не стоит экономить места.
М.И. Сукнев:
Приближался январь 1944-го, решительного. Разведчики дивизии, корпуса, армии, наконец, не могли взять «языков», так нужных перед предстоящим наступлением наших войск. Тогда кто-то из штабных «умников» придумал понятие: «разведка боем» за «языком». Противник немедленно принял контрмеры. Выдвигает на ночь впереди своих заграждений посты пулеметчиков, по-над берегом. И только наша разведка ротой или даже двумя подберется к берегу, еще на льду, как от основной немецкой обороны поднимаются осветительные ракеты — и наши видны как на ладони. И их расстреливают в упор! Разведку боем называли разведкой жизнью...
Однажды последовал вызов всех комбатов корпуса к Артюшенко... [24] Скоро начнется общее наступление. Нужен «язык» во что бы то ни стало!
— Кто из батальонов возьмет «языка», комбату — орден Красного Знамени. Исполнителям — Красная Звезда!
...Разошлись. А впереди — 25 декабря (католическое и протестантское Рождество), я этот день знаю, немцы не стреляют, пьют крепко, им разрешено. Наблюдатели тоже не удерживаются. Бдительность притуплена.
Одесские разбойнички высмотрели один засадный пулемет, что выдвигался немцами в начале ночи. Рассчитали точно: когда появятся пулеметчики, когда будут сменяться. Откуда бросают осветительные ракеты. Систему огня дотов и дзотов. Пришли ко мне на КП, докладывают, да еще как! Не каждый командир так изложит диспозицию по захвату «языка».
24
Генерал-майор П.А. Артюшенко — в июле 1942 г. — августе 1943 г. начальник штаба 59-й армии, в дни описываемых событий командир 14-го стрелкового корпуса Волховского фронта.