Штрафной бросок
Шрифт:
– А ты сам подумай, там поселковые, тут городские. Пара слов и полезут кулаки чесать. А где кратчайший путь?
– Охма! Надо баб беременных и детишек убрать. – оценил обстановку молодой.
– Не уйдут они, я уже и своей и Полине говорил. Мужики, только одна просьба, молчите, чтобы нас крайними не сделали. – ответил я.
– Уверен что буча будет? – спросил средний, улыбка пропала с его лица.
– Буча может и нет, но что-то будет. Главное Женщин прикройте.
– Да там Пирогова. Она сама кого хочешь прикроет, от неё не убежишь. – вокруг опять заулыбались.
Парень начал петь очередную песню, сидя в центре моста. У меня побежали мурашки по рукам и я был не единственным. Установилась полная
Тяжесть Её присутствия на себе, я почувствовал еще в начале песни, но стоял и смотрел на мост. А Толик кажется расчувствовался, глаза блестят от слёз. Мне стало неловко и я отвернулся. Так и есть, Кузьминична здесь. Она поймала мой взгляд и я отчётливо услышал её голос “держи людей, одна не справлюсь, уже близко”.
Меня прошиб пот, не от того, что услышал голос в голове. За 15 лет привык. Кузьминична уверена, что не справиться и ПРОСИЛА помощи, а такого не было с войны. Я был свидетелем как под Её взглядом целый взвод голодных немцев сложил оружие. Пусть Федька утверждал что это случайность, но я привык верить глазам. И тут она впервые меня просит.
В другое время, я наверное возгордился, но сейчас испугался и начал лихорадочно вспоминать чему нас учили. Ну не вижу я причин тревоги внутри, мы втроем, плюс Михалыч, плюс Зина, сама Кузьминична хоть и старая, но ого-го. Мы здесь всех носителей штанов, включая потенциально своих, положим меньше чем за минуту. Значит опасность снаружи. Поворачиваясь чтобы оглядеться, среди заворожённой толпы заметил движение рыжей головы. Похоже мысли с Федей совпали.
По заболоченному полю в нашу сторону двигался автомобиль, незнакомой марки. На мягком зеленом ковре, где обычно гуляют стада гусей, оставались чёрные неглубокие колеи, смотревшиеся инородно, в привычном пейзаже. Я уже представлял как Марфа, хозяйка самого большого гурта пернатых на этом поле, будет учить шофера вождению, посредством своей клюки, когда пришёл голос. “ОН. предупредить всех, чтобы никто пальцем не тронул. буйных уводите”.
По толпе пробежал общий вздох удивления, обернувшись к мосткам я не обнаружил парня, но по находящимся там понял, что он нырнул в воду. Утонуть тут сложно, наверное поэтому никто не прыгает следом. Через пару секунд, все стали поворачиваться в сторону подъезжающей машины. После остановки, оттуда никто не выходил, но было слышно, что там ругаются. Вероятно пассажир отчитывал водителя, т. к. вид у него был жалостный и беспомощный.
Через несколько минут задняя дверь распахнулась и из машины бодрой походкой вышел невысокий мужчина, в плохо сидящем френче, с медалью героя соц. труда. Он мазнул по собравшимся презрительным взглядом, обнаружил точку для выступления и уверенно начал спускаться к мосткам. Анна Кузьминична в это время, уже стояла в самой многочисленной группе мужчин и что то внушала. Мужики смотрелись как нашкодившие первоклашки, даже Илюха казалось уменьшился в росте, раза в два.
– Так мужики. Чего бы Огурцов не сказал, никто его пальцем не должен тронуть – обратился я к троице, взяв ближайших за предплечья и несильно стиснув.
– Ой. – вырвался молодой – А что товарищ Огурцов может сделать?
– Запомните, даже если он объявит себя барином и потребует детей, чтобы пить их кровь, никому не дергаться – мужики обиженно заБурчали. – Мы ВСЁ уладим, но потом. Из деревни он должен уйти здоровым и счастливым. Ясно?
Три опущенных головы подтверждали, что они не согласны, но будут молчать. Ситуация на мостках развивалась, этот коротышка с усами Будённого, грозил всеми карами на свете. Я втиснулся в группу городских и начал объяснять, что концерт закончен и им лучше уйти. Примером для них послужили поселковые, не знаю аргументов Федьки, но у него получалось лучше. По полю вдоль колеи потянулся ручеёк зрителей. Я не прислушивался к речи
Когда парень оказался за спиной этого злобного докладчика, я не видел, но крик расслышал отчетливо. Зрители которые уже расходились остановились и затаив дыхание слушали речь Толика. А потом пришёл крик мольбы “НЕУДЕРЖУ” и в ответ на него, по всей деревне завыли собаки.
Глава 1
10 августа 1951 г. (пятница)
Главное это пропаганда, но от журналистики я далёк, в политике без меня “сортов” хватает, поэтому решил написать книгу. Я не большой любитель фэнтези-сказок, но иногда почитывал в дороге и в курсе проблем гномов и эльфов. За основу решил взять не Толкиена, а Пехова с его “ветром и искрами” там посыл гораздо глубже, и накрутить сверху можно больше. Фундамент отличный, но когда полез в интернет, вспомнил о Поттере, незабвенном Гарри. Вроде уже решил, но завис, понятно что книга должна быть детской и позитивной, но главное в пропаганде, умы миллионов, поэтому ещё и поучительной. Учиться со школьником гораздо интересней, чем с бородатым лучником, а магию “Пеховскую” можно оставить. И концепция магических школ, очень подходит под наши планы.
Но так как свободного времени у меня нет, работу нужно, кому то делегировать. А чтобы заинтересовать писателя, нужно написать краткий сюжет, но мой мозг наверное неправильно устроен, совсем не помню начало. Когда начал записывать то оказалось, что изложил всю хронологию в обратном порядке. А и ладно. Приеду разберусь. Еле выпросил неделю отдыха и подозреваю, там тоже достанут с вопросами.
Мы выезжали после обеда, дороги уже достаточно просохли, после ночного дождя. Теперь это был полноценный недельный отпуск, а не выезд с ночевкой. Условия обещала обеспечить принимающая сторона, “алаверды” на мой подарок при знакомстве, но я догадывался, как это будет у военных. Они уже два месяца меня планомерно выбешивали, а теперь задумали свою игру, со мной в качестве наживки. Подъезжая к городу мы разъехались и добирались в порт разными маршрутами. Здесь я сразу обрадовался увиденному, ну хоть к чему то прислушались. Иван одобрительно хмыкнул и подмигнул мне, на гордо вздернутый подбородок. Я встал упер руки в бока и выпятил грудь, всем видам показывая “любуйся мол, научил людей родину любить!”
А гордиться было чем, слева у проходной копались под капотом “москвича 400” два молодых, крепких парня, в одних майках. Периодически выдавая, явно заученные фразы. Ниже по дороге виднелась гужевая повозка с бочкой, она стояла на самом перекрестке к реке и люди ходили возле сломанного колеса, с такой скоростью починка продлиться до вечера. Справа в тени ольхи, играли в домино четыре старичка, театрально сутулясь они пытались спрятать военную выправку. Возле ближайшего цеха, трое рабочих неспешно раскидывали кучу щебня, у дальних мастерских группа людей готовила к покраске лодку. Ранее мы проехали, скучающего милиционера на мотоцикле и группу художников обсуждающих ракурсы куполов женского монастыря. Не удивлюсь если хозяева, всех ближайших домов заняты хозяйством на задних дворах, или готовятся к пикнику в “нежданно нагрянувшей” компании.
Разительное отличие от июльского пребывания, тогда я целый час распинал начальника службы безопасности, объекта “порт”. Мог бы и больше, но рожа у него была очень довольная, а окружающие откровенно похохатывали, пряча от меня свои лица.
Кузьмич рассказывал, что “безопасники” объекта “усадьба” называет меня между собой “Чёржошь”. О причинах их смеха прекрасно знаю, но наивно продолжаю играть свою роль. Дожидаться остальных не стали, разобрали вещи и отправились к теплоходу, где нас ждали.