Штрафной бросок
Шрифт:
Договорились разделить информацию по сферам секретности. Пока всё остаётся в ведении МГБ. Они занимаются, охраной, копированием и дальнейшим распространением. Согласовали необходимость сбора групп для расширения посвящённых. По привычке, всему давали кодовые названия. Даже меня как то обозвали. Пофиг. Главное согласились со многими моими желаниями и требованиями по мерам безопасности.
Они заинтересовались моими идеями о запуске кучи слухов от “машины времени в Ленинграде”, до строительства коллайдер у нас в районе. Для своих можно пустить информацию о канале связи с супер компьютером будущего. О возможном прорицателе и предсказательнице
Похулиганил над Лаврентием:
– А зачем вы фальшивомонетчиков расстреливаете? Это же золотое дно, готовые профессиональные кадры спецслужб. В американской и израильской разведке будет очень распространено давать условный срок при полном сотрудничестве. Они и документы любые сделают и с защитой собственных бумаг помогут. Можно в тюрьмах соревнования проводить по взлому замков. За границей много наших ценностей, которые не хотят возвращать. Я могу подборку по оборудованию сделать, а в усадьбе тренировочный лагерь спецслужб организовать.
Потом обратился к Сталину с наболевшем.
– Иосиф Виссарионыч, напомните ответственным, чтобы олимпийскую заявку в Норвегию подали. Ну, стыдно же, когда иностранцы спрашивают, “Почему вас не было?”, а мы отвечаем – Не успели.
– Ты же в олимпийский комитет союза входил? – спросил Берия.
– Нет, – улыбнулся я. – сначала как спортсмен, потом как тренер ездил. Официальным представителем был только на нашей Московской в 1980-м., а дальше по путёвкам или за свой счёт. После 2008 ученики, в группу поддержки брали. – во время этого рассказа я и уснул.
Во сне я их пропесочил по всему предоставленному списку министерств: Угольной промышленности, Нефтяной промышленности, Металлургической промышленности, Химической промышленности, Машиностроения, Транспортного и тяжелого машиностроения, Электростанций и электропромышленности, Оборонной промышленности, Строительства, Путей сообщения, Связи, Морского и речного флота, Иностранных дел, Внутренней и внешней торговли, Сельского хозяйства и заготовок, Культуры, Легкой и пищевой промышленности, Промышленности строительных материалов, Лесной и бумажной промышленности, Финансов, Здравоохранения, Юстиции. Про министерства Внутренних дел и Обороны, благополучно забыл. А про министерства Государственного контроля и Планирования, никогда не помнил.
Сны были черно-белые, от третьего лица. Точно помню, смотрел на себя со стороны и ненавидел “этого чиновника”.
Глава 9
после концерта
“монастырь”
– Ну рассказывай, как убивал? – сверлил меня пустым взглядом крупный мужчина с брежневскими бровями.
Он был в пиджаке с прямым воротником и в генеральских брюках. Других знаков различия я не заметил. Лежал и думал, что тут происходит? Вчера помню, был начальник рай-отдела в звании майора.
– А можно окно открыть? Дышать трудно, – ответил я, вспоминая, что плёл ранее.
Нет бы как нормальные люди, собраться обсудить алиби. А меня крайним сделали и сдали в неизвестном направлении. Лежи
воспоминания
Я ведь действительно ничего не знаю. Помню оплеуху. Кровь из носа. Дальше по классике, очнулся, гипс. Правая рука замотана по локоть, пальцы шевелятся только попарно, но острой боли нет. Ладно разберусь когда снимут это подобие вазы весом полпуда. Очень сильно болело лицо, глаза отекли, до носа дотронуться больно.
До концерта у меня отсутствовало два верхних зуба, теперь не было шести передних и нижние клыки шатались. Не беда, молочные, отрастут. Главное челюсть на месте. Самое страшное было с грудью. Я никак не мог надышаться из-за тугой повязки, а врачи не соизволили просветить насчет диагноза. Здесь вообще все смотрят сквозь меня, будто я враг народа и вместо койки должен стоять у расстрельной стены. Единственные нормальные люди, это санитарки и с уткой помогут и накормят с ложечки.
Сколько я лежу не знаю, первый раз очнулся было темно, говорить не мог, только мычал. Вот и намычал помощь в виде санитарки. Почему она не позвала врача не знаю, а только накормила, напоила и утку подсунула. Ох как было больно ходить по малой нужде. Видимо почки. До этого ни разу в жизни не испытывал такую боль, но справился, а после легче стало. Вот только на вопросы мои, она не ответила. А еще до рассвета меня куда то увезли.
Второй раз я очнулся под вечер. Болела голова, но глаза реагировали нормально. Сотряса нет. Видимо обезвоживание или побочка на лекарства. Тогда меня впервые попытались допросить. Да, не опросить, а допросить. Вопросы однозначные:
– Зачем убил? Как убил? Кто помогал? – я конечно дурак и голова болит, но сериалы “про ментов” видел и знакомых много в органах. Какие могут быть вопросы ребёнку без родителей? Где протоколы свидетелей или я единственный? Нет, думаю, буду ждать, а потом зачем-то решил юморнуть.
На шутку, “всё расскажу только Лаврентий Палычу” была странная реакция. Не улыбки, шутка же нормальная, ни страха перед его мощью, а легкий прищур. Ну типо: "вот ты где, второй носок?”
Потом понял свою ошибку и притворился уставшим. Кто их расклады разберет в этом времени? А то, что Берию грохнут после смерти Сталина, факт. Может уже копают, а я им улики. Мне главное непонятно, кого убили? А вопросы задают. У меня между прочим голова болит, а они пугают.
Вот тут я и понял, что они спешат. Ну кто, пусть и в закрытой больнице, но при посторонних будет тюрьмой и смертной казнью угрожать? Может и правда тюрьма, но расстреливать семилетнего, это вы не в то кино. Я чуть не засмеялся увидев лицо санитарки. Она в отличии от меня, в угрозы кажется верила и смотрела как в телевизор, где её любимый сериал идёт. Дебилизм и любопытство, больше в глазах не было ничего.
Чтобы не заржать, мне пришлось изобразить раскаяние, но видимо перестарался с задержкой дыхания, появились слезы. Не знаю, как это смотрелось на опухшем лице, но в тот момент у них (санитарки и майора) был одинаковый взгляд, сострадания и жалости. Милиционер искренне сожалел, что ему приходится запугивать ребенка.