Штрихкод греха
Шрифт:
– А вы, Елизавета, передали шефу этот разговор с напоминанием о долге?
– Да, конечно. Я все в точности передала.
– А что Константин Александрович? Как он воспринял? Удивился? Расстроился?
– Нет, и не удивился, и не расстроился. Он спокойно сказал мне «спасибо».
– И вы поняли, для него этот звонок не был неожиданностью? Что он в курсе того, кто напомнил ему о долге, хотя звонивший и не назвал себя.
– Да, все так.
– Теперь скажите, а каким тоном говорил это мужчина? Был ли он недоволен, сердит? Может быть, вы уловили в его голосе
– Да нет, он нормально разговаривал. Ничего такого, о чем вы говорите, не было.
– А голос у мужчины был какой? Ну, можно было понять, пожилой это человек или, наоборот, молодой?
– Я думаю, что этот мужчина, который звонил, был все-таки… в годах. Ну, молодым его точно нельзя назвать.
– Может быть, вы заметили, что мужчина как-то необычно произносит слова? Гнусаво, например, как если бы у него был заложен нос? Или он, например, не выговаривает букву «эр»?
– Да все он выговаривал, все четко сказал, все буквы.
– А когда он звонил?
– Ой… вот не помню точно. Я ведь звонки передаю устно, запись не ведется. Но помню, что это было несколько дней назад.
– Ладно. Давайте теперь перейдем к взаимоотношениям Константина Александровича и вашего дяди, то есть, простите, вашего племянника, Аркадия?..
– Аркадия Сергеевича, – напомнила Елизавета. – Ну, какие у них были взаимоотношения? Я даже и не знаю, что сказать.
– Вы сказали, что ваш дя… племянник является юрисконсультом компании. Так? А помимо служебных отношений их что-то еще связывало? Ну, я имею в виду, общались ли они в свободное от работы время?
– Да! Они были, можно сказать, друзьями. Ну, не близкими, а скорее… ну, как это говорят…
– Приятелями, вы хотите сказать?
– Вот-вот, приятелями.
– И как именно они общались в нерабочее время?
– Они посещали рестораны, в сауну очень любили ходить. Да, и еще ипподром.
– Ипподром? Что, они оба увлекались лошадьми?
– Ну, не совсем лошадьми… они… играли.
«Так, стало быть, делали ставки, выигрывали-проигрывали. Не проиграл ли Бартелеймонов на скачках? А проиграв, остался должен. Отсюда и напоминание неизвестного мужчины о том, что долг платежом красен».
– Хорошо. А где сейчас ваш… дя… племянник?
Тьфу, и что ко мне привязалось это слово!
– Да вот, и сама не знаю. Звоню-звоню ему на сотовый, а он недоступен, – с тревогой сказала Елизавета.
– А может, он, как и компаньон Константина Александровича, тоже любит отключать телефон, если находится вне офиса?
– Нет, что вы! Аркадий ответственный. Вот я уже и беспокоиться начала, а вдруг с ним что-то случилось… нехорошее. Вдруг его тоже… убили?
Елизавета испуганно закрыла рот рукой и посмотрела на меня глазами, полными слез.
– Ну, не надо думать о плохом, – подбодрила я ее, хотя и сама подумала о том же.
А что? Чем черт не шутит? Возможно, на компанию планомерно «наезжают». Поэтому ожидать можно все что угодно.
– Ладно, Елизавета, я пойду. Спасибо вам.
Мы вышли из кабинета Бартелеймонова и прошли в приемную.
В дверь кто-то нетерпеливо стучал.
– Ну что? Ваш юрисконсульт вернулся? – в дверях стояла Регина, та самая, которая опасалась, что ее босс убьет за неподписание договора с компанией «Прометей».
– Нет еще!
– Ладно, тогда мы его подождем, – сказал Геннадий Борисович и прошел в приемную.
– Вы что? Собираетесь здесь ждать, в приемной? – недовольно спросила Елизавета.
– Ну а где же еще? – вступила в разговор Аделаида Степановна. – Не в коридоре же нам стены подпирать, девушка!
– Меня Елизаветой зовут! – бросила девушка.
– Очень приятно, вот и познакомились, – заметила Регина и села на диван.
Я потихоньку вышла из приемной, оставив Елизавету разбираться с отобедовавшими Аделаидой Степановной, Региной, Геннадием Борисовичем и другими.
Я спустилась по лестнице, вышла на улицу и направилась к своей машине.
Кажется, Елизавета рассказала мне все, что знала. Несмотря на то что работала она в компании, по ее словам, очень недолго, она была в курсе того, что здесь происходило. У меня не было оснований сомневаться в правдивости ее показаний. Девушка она простоватая, иногда даже наивная, но чувствовалось, что она ничего не привирала и не приукрашивала.
Какие же первые выводы можно было сделать? Прежде всего можно предположить, что смерть Бартелеймонова была выгодна его конкурентам. К ним я бы отнесла компаньона Константина Бартелеймонова – отсутствовавшего в данное время Николая Самодвигина. Вполне возможно, что у них давным-давно идет скрытая холодная война. Может быть, Бартелеймонову не нравилось, что Самодвигин частенько отсутствует на рабочем месте. А кому, интересно, это может понравиться? Самодвигин отдыхает себе спокойно на фешенебельных заграничных курортах в свое удовольствие, а Бартелеймонов тут вкалывает как папа Карло.
Не случайно ведь, со слов Елизаветы, компаньоны уже поднимали вопрос об упорядочении процентов с прибыли. Сдается мне, что эту тему первый поднял Бартелеймонов. А Самодвигину это явно не понравилось. И он вполне мог «заказать» Константина. А может быть… точно такая же идея пришла в голову и Бартелеймонову? Но Николай оказался проворнее. Он нашел киллера, а сам скрылся за границей. Идеальное алиби, между прочим, обеспечил себе Николай Витальевич. Его финансы, надо полагать, вполне позволяли нанять убийцу.
Второй момент. Кроме Самодвигина у Бартелеймонова могли быть и конкуренты, так сказать, извне. Кто-то хотел устранить успешную компанию.
Этот «кто-то», несомненно, знал, что роль первой скрипки, так сказать, в «Прометее» играет Константин Бартелеймонов. Если его нейтрализовать, то компания потеряет свое лидерство на рынке. Собственно, уже сейчас компания начинает сдавать свои позиции, сотрудники уже не в состоянии работать так, как прежде. Елизавета ведь сказала, что вчера всех отпустили раньше времени. Кто, интересно, взял на себя временные бразды правления? Не племянник ли секретарши, Аркадий Сергеевич Сокольников? А какова его роль? Не замешан ли еще и он? Как знать.