Штурм России
Шрифт:
– Необъяснимый факт, когда кто-то наблюдает за тем, что делают Мария и Абрам, со стороны, – произнес тот, не заботясь о смысле.
«Да они действительно извращенцы», – подумала видавшее на своем веку всякое дитя порока, – «один, значит, будет смотреть, а другой в это время…» Однако Гёйсе вдохновенно продолжал:
– It was two thousands years ago! Nobody can do it until! Why? О, я – ответ! Because Яхве is a God! Он тоже… дружить Мария distance (Это было 2 тысячи лет назад! С тех пор никто не смог сделать так! Почему? (О, я – ответ!), Потому что Яхве – Бог! (Он тоже дружить Мария на расстоянии, /англ./), – запнулся Гёйсе, пытаясь подобрать нужное слово. Густаву опустил подробности
– Это было очень давно, и Яхве тоже дружил с Марией издалека.
– По интернету что ли? – простодушно удивилась Наташа, слегка заинтригованная таким началом.
– По Святая Книга! – торжественно произнес Гёйсе. Он поднялся и вскинул указательный палец вверх. Теперь его взгляд пылал, и весь он как будто вырос, стал величественным и могучим. – Я есть показать! – И он ринулся к сумке.
«Он будет делать это со мной на книге» – мелькнуло в голове у ночной бабочки. В это время Густав скрестил руки на груди и присел на табурет: происходящее стало приобретать интересный оборот.
– Святая книга, святая книга, – пел Гёйсе, копаясь в сумке, – Ага! Here`s a lot of (Есть много, англ./) интерестний Святая Книга, – продолжил Пюйкеннен, возвращаясь к представительнице паствы. Наташа в это время не сводила взгляд с толстого томика, пытаясь понять, не слишком ли сильно будет у нее после всего этого болеть спина, – Но люди – нет время: too many words, rules, устать читай, take a lot of time. But actual preacher have to use a… ясык! (Но люди- нет время): слишком много слов, правил, (устать читай), отнимает много времени, поэтому настоящий проповедник должен использовать… (ясык). /англ./) – И он открыл рот, при этом поболтав кончиком языка между зубами.
– У людей нет времени, чтобы тратить его на книги. А потому, чтобы не тратить много времени, настоящий проповедник использует свой язык, – констатировал Густав. Гёйсе в этот момент облизывал губы и демонстрировал достоинства своего языка.
«Вот это святоши!» – даже слегка брезгливо подумала путана.
– Have to use a ясык, to make you верить. One man не верить Яхве, he said (Должен использовать (ясык), чтобы заставить вас (верить). Один человек (не верить Яхве), он сказал…/англ./): «Я иметь мама! Я иметь жена!, – неожиданно затараторил Гёйсе по-русски, – Я иметь баран! Почему Яхве? Я всех иметь без Яхве!»…
– Ну, нет!, – вдруг прервала его тираду Наташа. Она вскочила с кровати, и по всему было видно, что слова Гёйсе ее серьезно задели, – За кого вы меня принимаете?! Может, вы там у себя, за границей, и делаете все это, но я с вами после барана не буду! Понятно? Мне это, может, неприятно! Меня сейчас вообще стошнит, – добавила она и, действительно, с трудом сдерживаясь, пулей вылетела из номера.
В комнате воцарилась тишина. Проповедник с раскрытым на полуслове ртом и поднятой вверх рукой удивленно замер. Он не мог понять, что же так обидело его первого слушателя в этой большой перспективной стране. Он вопросительно обернулся к Густаву, но тот только пожал плечами, так и не успев перевести гостье все тонкости финской проповеди. Медленным шагом Пюйкеннен вышел в коридор и слабо, безнадежно крикнул:
– Наташа?, – однако той и след простыл. К слову сказать, эта история произвела на нее такое сильное впечатление, что она в тот же час собрала свои вещи и, выплатив откупную Зубатому, покинула город. Теперь она, возможно, верная супруга и мать двоих очаровательных малышей, живет в каком-нибудь провинциальном городишке, но что мы можем с уверенностью утверждать – она больше никогда в жизни она не взяла в рот ни кусочка баранины.
Кристальнейшей души человек, никогда не мысливший ничего дурного, Гёйсе Пюйкеннен стоял посреди пустого коридора и печально
IV. Ход конем.
«Та-а-ак…Он прилетел в Шереметьево.
И не один, а с сопровождением.
Срочно выясните личность этого второго
и объясните мне, что происходит?!
Сам идет к нам в руки? Подозрительно. Не стоят ли
за всем этим эстонские спецслужбы?..».
Полковник Сергей Матвеев, руководитель Следственного управления ФСБ.
Вещие сны – миф или реальность? – такой оригинальный заголовок, набранный шестым петитом, украшает одну из полос популярной бульварной газеты, которую мы читаем по дороге на работу. Нам недалеко до тридцати, и мы внимательно читаем газету: рядом с нами пыхтит уже отжившая свое бабуля, и когда вагон покачивается, она испуганно хватается за поручень. Бабуля наивно ждет, когда освободится наше место, но нам ехать до последней. А газета между тем сообщает:
В самом центре Африки, под большим баобабом, до сих пор живет первобытное племя Масаи. Согласно фотографиям со спутника, они собирают коренья и с удовольствием едят сырое мясо, а по большим праздникам прыгают через костер. Их жизнь беззаботна и предсказуема, они в точности знают, будет ли в этом году в Экваториальной Гвинее снег, и когда, наконец, мусульмане и евреи станут добрыми друзьями. Считается, что Масаи разгадали тайну сна, и таким образом постигли будущее. Сон для них – куда больше, чем просто возросшая активность мозга накануне пробуждения.
Каждое утро дети племени приходят к старому морщинистому вождю и рассказывают ему свои сны, а вождь и другие старейшины племени внимательно слушают и объясняют детям, что может означать лев с черной гривой или банан со вкусом манго. Они учат детей управлять своими снами. «Управляя сном, ты управляешь своим будущим, – говорит вождь, – если падаешь с пальмы, представь, что трава внизу мягче страусиного пуха, если на тебя нападает крокодил, кусай крокодила первым. Побеждая во сне, ты можешь ничего не боятся в реальной жизни». Вдохновленные полученной информацией и пытаясь припомнить, что же снилось нам сегодня ночью, мы покидаем вагон.
Интересно, смог бы объяснить мудрый вождь Масаи, что значил удивительный сон, который привиделся Густаву Сирманну лунной русской ночью, первой из тех, что он еще встретит на этой чужой земле?
Цветной калейдоскоп рассыпался и, отражаясь в шести зеркалах, вновь соединялся невероятными группами. Радужные пятна пыхтели и били друг друга боками, все фигуры были вычурными и напоминали странные и враждебные цветы, которые даже пчелы облетали стороной. Их гудение, медленное и тягучее, как мед в сотах, вскоре заполнило весь эфир. Однако в тот момент, когда Густав ожидал уже увидеть полосатое брюшко и мохнатые лапки, чтобы вскинуть руку и крикнуть: «Привет, пчелка!», он понял, что это гудит грузовик. Двигатель, дававший 350 лошадей, не меньше, теперь находился прямо под ним и пучил воздух двуокисью углерода.