Штурмовик из будущего 3
Шрифт:
— Вот, — удовлетворенно сказал старлей. — О том и толкую. Слабоваты они против нас. А гонору-то, гонору.
— А откуда «кобру» взяли? — заинтересовался штабной. — Ну, если у них только «яки» были. Я ведь видел, как они к нам садились. Не было там других машин.
— Так они в тот момент на аэродроме у гвардейцев-«охотников» загорали, а у них на вооружении как раз самолеты из ленд-лизовских поставок стоят.
Делегация союзников улетела из полка Хромова через два дня. Судя по благодушному настроению заместителя Громова, когда тот залезал в «дуглас», визит прошел хорошо. Да и Батя пребывал на удивление в хорошем настроении. Валиев,
И ведь как в воду глядел! Уже на следующее утро после отъезда союзников комполка приказал всем комэскам собраться в штабе для обсуждения деталей предстоящей штурмовки.
— Телефон! — лейтенант подскочил со своего места и бросился к требовательно загудевшему аппарату. — Оперативный дежурный…Слушаю, товарищ Первый!..Есть, — он схватил карандаш и лихорадочно застрочил в блокноте. — Немедленно доложу!..
— Влетело? — с интересом осведомился «метеоретик» у приятеля, когда тот положил трубку и облегченно выдохнул. — Дивизия? Или армия?
Штабной недовольно зыркнул на него исподлобья. Но все же нехотя ответил.
— Задачу на день по сопровождению наземных войск поставили. Надо срочно Хромову доложить. Не видел его?
— Он на стоянке в первой эскадрильи был, — пришел на помощь старшему лейтенанту экспат, потянувшись за папиросой. — Думаю, что скоро появится.
— Дивин! Ты-то мне и нужен, — в помещение быстрым шагом вошел майор Багдасарян. — Пойдем-ка, друг ситный, на свежий воздух, пошепчемся.
— Так совещание у нас, — заикнулся было Григорий. — Хромов строго-настрого велел всем сидеть и ждать его.
— Ничего, — успокоил замполит. — Он сейчас с инженером полка ругается, так что время у нас есть.
— Понял, — откликнулся без особого энтузиазма Дивин и направился к выходу вслед за комиссаром.
— Отвечай, как на духу, — не стал тянуть кота за одно место Вардан Эрнестович, едва они оказались на улице. — Долго ты с Остаповой по углам обжиматься будешь?
— А вам-то какое до этого дело? — вскинулся экспат. Кровь прилила к лицу и Дивин почувствовал, как разгорается в душе гнев. — И что за намеки вы себе позволяете, товарищ майор? «Обжиматься»!
— Но-но, — насупился Багдасарян. — Следи за языком, капитан! А намеки, как ты выразился, самые обыкновенные. Слыхал, поди, поговорку римскую: Quod licet Jovi, поп licet bovi?
— Не слыхал, — вызывающе глянул на него Григорий. — А если и слышал, то не помню.
— «Что позволено Юпитеру, не позволено богам», — перевел замполит. — Не дошло? Так я сейчас поясню. Скажу по-простому: ППЖ заводить тебе не по чину[2]! Если у вас с нею все серьезно, то будь любезен обратиться к командиру полка с соответствующим рапортом. А если нет, — Вардан Эрнестович смерил Дивина тяжелым взглядом. — То не дури девчонке голову. Кобелируй где-нибудь на стороне. Хватит уже этих пересудов. Вся женская часть полка по углам шепчется. И ладно бы, если это только на них заканчивалось — пережили как-нибудь. Но ведь уже
— Делать кому-то явно нечего, — озлобился экспат. — Уже под одеяло к нам лезут. Знал-бы, кто эти писульки строчит, лично руки вырвал.
— Ты потише давай, — опасливо отодвинулся от разъяренного Дивина Вардан Эрнестович. — Потише! Вспомни, как с союзником едва не подрался. А причина какова, позволь поинтересоваться? Молчишь? Так я напомню: как раз из-за Таисии. А ведь там вопрос политический. И никто не простил бы, случись что. Прилетело бы всем!
— За себя переживаете? — угрюмо поинтересовался Григорий. — За карьеру свою?
— Дурак! — с жалостью посмотрел на него Багдасарян. — За тебя, в первую очередь. Ты ведь отличный летчик. И жаль будет, если из-за юбки сложишь голову в штрафбате. Пойми, наконец, чудак-человек, — перешел он на доверительный тон, — никто не собирается вмешиваться в ваши отношения. Просто надо узаконить их и заткнуть, таким образом, рот всяким сплетникам. Не дать им повода для анонимок. Скажу по секрету, после Прохоровки на тебя ушло представление на вторую Звезду Героя. Так его зарубили как раз в политуправлении армии. Догадываешься, по какой причине?
— Мне орденов и без того хватает, — ощерился Дивин. — Скоро на гимнастерке места не хватит.
— Опять дурак, — грустно констатировал замполит. — Награды — это не только мерило мужества отдельно взятого летчика, в храбрости твоей, капитан, никто не сомневается. Но, видишь ли, тут какая штука. Можно проявить настоящие чудеса мужества, но не выполнить поставленную задачу. Поэтому, ордена и медали — это ведь еще, если хочешь знать, и показатель успеха боевой работы. А поскольку в нашей армии нет места героям-одиночкам, то в нашем с тобой случае показатель этот оценивает деятельность всего полка. Знаешь, я всегда искренне соглашался с утверждением о том, что героизм — это оборотная сторона чьей-то злой воли или глупости. Следишь за моей мыслью?
— Да понятно все, — нервно дернул щекой Григорий. — Не маленький.
— А ведешь себя, как ребенок, — хмыкнул Вардан Эрнестович. — В общем так, Дивин, не буду растекаться мысью по древу — вон уже Хромов идет. Повторюсь. Либо пишешь рапорт с просьбой разрешить женитьбу, либо Остапову из полка переведут. Тебя оставят, а ее переведут. Отправят куда подальше. Думай, капитан, думай. Сроку тебе до завтра. Придешь ко мне и сообщишь о своем решении. Понял?
— Понял, — пробурчал экспат и не торопясь двинул обратно в штаб.
— Дальняя авиация работала по мосту, — размеренно докладывал Зотов. Как на уроке перед нерадивыми учениками. — Вылетали пять раз. Результат нулевой. Точность бомбометания низкая. Оно и понятно, с такой высоты попасть можно разве что чудом. После этого послали на задание соседний штурмовой полк. Они сделали два вылета, потеряли четыре машины, но успеха также не добились. Им даже близко подобраться не позволили.
— Настолько хорошая система ПВО? — подал голос Прорва.
— Да, — согласно кивнул Алексей Алексеевич. — У них там пристреляно все по квадратам, лупят густо, ставят заградительную огневую завесу на всех возможных направлениях атаки. Плюс, мощное истребительное прикрытие. Таким образом, переправа не разрушена, немцы продолжают перебрасывать по ней резервы. А это, в свою очередь, чревато осложнениями на фронте. Вполне возможен контрудар противника. Поэтому командующий поставил задачу уничтожить мост, во что бы то ни стало. У меня все, товарищ подполковник, — обратился он к Хромову.