Штурмовики идут на цель
Шрифт:
— Летят? — спросил командир полка начальника штаба.
— Летит, товарищ командир.
— Один, что ли?
— Один…
— Эх, Гареев, Гареев. Наверно, сбит! На втором вылете мальчишка погиб!
Все были уверены, что погиб не командир звена, а я, молодой неопытный летчик.
Когда я зарулил на свою стоянку и вылез из кабины, все были удивлены.
— Гареев?!
— Жив!
— А где твой командир?
Я рассказал, как погиб младший лейтенант. Все сняли шапки. Постояли молча.
— Он
— А сегодня, Гареев, что-нибудь видели?
— Видел.
— Что?
— Аэродром. Самолеты.
— Бомбили? Штурмовали?
— Да.
— Сколько уничтожили?
— Точно не знаю. Образовались очаги пожара.
— Хорошо. Идите отдыхайте, готовьтесь к следующему вылету.
Потом я летал еще и еще. Бомбил, штурмовал и тщательно анализировал каждый свой вылет. И чем больше я думал, тем больше находил в своих действиях оплошностей и ошибок, от которых нужно было избавиться.
Потом я понял еще одну нашу оплошность — мы действовали по шаблону. Летели на одной и той же высоте, по тому же маршруту, что и накануне. Над аэродромом делали все тот же разворот, хотя именно там нас встречали зенитки.
Очень хотелось поделиться своими мыслями с командиром полка, но до меня ли ему сейчас. У него столько забот. Да и напористости у меня для такого разговора с ним не хватало. «Пойду лучше к командиру эскадрильи», — решил я.
Командир эскадрильи внимательно выслушал мою горячую сбивчивую речь, а когда я закончил, сказал:
— Шаблон надо изживать, ты прав. Но это не просто: ты летишь из одного полка, ведущий группы из другого, истребители прикрытия — из третьего. Этим, видимо, займется штаб дивизии.
— Но ведь что-то делать нужно!
— Конечно. Попробую поговорить с командиром полка. А то, что ты предлагаешь, это неплохо, Гареев. Воевать нужно с умом. Иди пока отдыхай.
Но хотя я очень устал, ночью снова долго не мог уснуть. Думал о том же; как отойти нам от постылого шаблона.
Глава третья
Бои, бои, бои
С 12 по 15 декабря шел густой снегопад, авиация не могла подняться в небо. Но вот наконец погода улучшилась, и мы получили возможность помочь нашим наземным войскам, которым в эти дни было очень тяжело. Штурмовая и бомбардировочная авиация работала с большим подъемом. Летчики по нескольку раз в день вылетали бомбить войска Манштейна.
…Под крыльями самолетов — бескрайняя белая степь. Ползут на восток танковые колонны врага. На белом снегу они видны довольно четко, хотя и выкрашены в белый цвет.
Вражеских истребителей не видно. Наше господство в воздухе становится все более очевидным, и мы, штурмовики, чувствуем себя более уверенно.
Я спокойно наблюдаю и вижу, как движутся
Самолет ведущего ныряет вниз. За ним устремляются и другие машины. Мы стреляем из пушек и пулеметов, реактивных установок, сбрасываем бомбы. Один заход, другой, третий! На белом снегу вспыхивают новые и новые костры.
Отбомбившись и отштурмовав, мы уходим на свой аэродром. Потерь нет. А навстречу нам идут все новые и новые группы краснозвездных самолетов. Они довершают то, что начали мы.
Так продолжалось несколько дней. Успехи были очевидными — мы меняли высоту, больше маневрировали, отходили от старых шаблонов.
Авиация активно участвовала в организации воздушной блокады окруженного под Сталинградом противника. Истребители уничтожали вражеские самолеты в небе, штурмовики — на аэродромах. И те и другие действовали как в районе окружения, так и за внешним фронтом, где располагались гитлеровские аэродромы, с которых поднимались транспортные самолеты.
В эти горячие дни мы научились не только штурмовать и бомбить наземные цели, но и сражаться с фашистскими самолетами. Наши Ил-2 успешно справлялись с транспортной авиацией противника. Подойдет, бывало, штурмовик вплотную, ударит из всех пушек и пулеметов сразу — и огромный самолет камнем падает на землю.
Особенно хорошо загорались транспортные машины от наших реактивных снарядов.
Обстановка в этом районе была сложной и переменчивой. Сверху было трудно различить, где противник, а где свои. Поэтому перед каждым вылетом командир полка повторял;
— Обстановка опять изменилась, будьте внимательны, не ударьте по своим…
Идем в заданный район. Видимость плохая. Приходится лететь совсем низко, почти бреющим полетом.
Внизу показалась дорога. На ней — грузовики, повозки, колонны людей. Все это движется куда-то на север, должно быть, на передовую.
При нашем появлении над колоннами взлетают солдатские шапки; это наши приветствуют свою авиацию. Летим дальше.
Внизу рвутся снаряды, то тут, то там вспышки орудийных выстрелов. Идет бой.
Находим фашистскую артиллерийскую батарею, еще раз визуально проверяем и убеждаемся, что это действительно не наша, и начинаем бомбить и штурмовать. От батареи остаются одни искореженные куски металла.
В этих боях я прошел хорошую школу: бомбил аэродромы врага, штурмовал колонны танков, уничтожал артиллерийские и минометные батареи противника. Теперь я не новичок в небе. Чувствую, что смогу выполнить любое боевое задание.
Во второй половине января 1943 года советские войска заканчивали ликвидацию блокированной под Сталинградом группировки врага, но мне не посчастливилось быть участником этих исторических событий.