Штурмовики над Днепром
Шрифт:
Я подошел к своей машине, погладил ее плоскость. Здравствуй, боевой друг! Скоро мы с тобой вдвоем поднимемся в небо, пойдем в бой! Из штаба полка спешит своей скорой походкой капитан Ширяев.
– Готовим маршрут, – на ходу сообщает командир эскадрильи. – Вначале на Саратов. Вылет завтра.
Летим двумя девятками. Ведущий – командир полка майор Еськов. Волнуемся, конечно, и вполне естественно: это наш первый дальний перелет, строем же в составе девятки мы летели всего второй раз. На аэродроме под Саратовом дозаправляемся топливом, обедаем. И сразу команда – подготовить маршрут на Сталинград.
– Вот теперь кое-что проясняется, – Сергей Вшивцев подходит ко мне, достает из планшета карту. – Смотри: аэродром посадки –
Вместе прикидываем расстояние до излучины. Что ж, возможно, отсюда будет первый боевой вылет. Аэродром в Гумраке поразил нас пустотой и какой-то сумрачной тишиной. Рассредоточив самолеты, собираемся у самолета капитана Ширяева. После полета гудит в голове, в теле чувствуется усталость. Командир эскадрильи улыбается открытой, добродушной улыбкой:
– Что носы повесили? Все идет по плану командования.
Улыбка Ширяева, его спокойный тон действуют на нас ободряюще. Появляется уверенность. Охватившее волнение понемногу утихает. Хороший у нас комэск! Настоящий боевой товарищ! Подошел командир полка, объявил:
– Ночуем здесь. Готовность к вылету с рассветом…
– А куда полетим дальше? – не выдерживает кто-то.
– С рассветом и узнаем.
Первая ночь в прифронтовой зоне. Со стороны Сталинграда виднеется багровое зарево, слышны уханье, бомбежки и яростный лай зениток. И хотя перед новым перелетом нужно было отдохнуть, уснуть удалось далеко не всем.
Утром из города возвратился командир полка, приказал:
– Подготовить маршрут на Астрахань.
Вот это новость! Мы были уверены, что наше место здесь, под Сталинградом. Ведь уже создан Сталинградский фронт. И вдруг – Астрахань, которая, по нашему мнению, являлась тогда тылом. Если бы мы могли нанести на свои полетные карты линию фронта и увидеть острые клинья немецко-фашистских армий и корпусов, то убедились бы, что Астрахань – не тыл. Гитлеровцы планировали захват города в устье Волги одновременно со Сталинградом. Танковым тараном нанесли они мощный удар по нашим войскам севернее Сальска, моторизованные вражеские колонны устремились на Астрахань. Это был южный фланг Сталинградского фронта. В его состав вошла 8-я воздушная армия. Для ее усиления Ставка направляла десять авиационных полков – двести самолетов. Однако об этом мы узнали позже. Итак, садимся в Астрахани. На аэродроме уже находится один штурмовой полк. Вместе образуем 289-ю штурмовую авиационную дивизию, которая вошла в 8-ю воздушную армию. Позже наши летчики убедились: командование, выбрав место нашего базирования, поступило благоразумно и предусмотрительно.
Кто из участников войны, переживших 1942-й год, не помнит знаменитый приказ э 227! «Ни шагу назад!» – вот основное его требование. «Ни шагу назад»! – клялись бойцы и командиры. «Ни шагу назад!» – принимали решения партийные и комсомольские организации. Дальнейшее отступление смерти подобно, врага надо остановить и отбросить во что бы то ни стало. Приказ э 227 широко обсуждался в полку. Состоялось партийное собрание. Большое впечатление на всех произвел доклад комиссара майора Поваляева, вступившего на эту должность перед нашим отлетом на фронт.
Алексей Иванович вспомнил годы гражданской войны и защиту Астрахани от белогвардейцев. Тогда членом Реввоенсовета 11-й армии, защищавшей город, был С. М. Киров. В ответ на требование В. И. Ленина «Астрахань защищать до конца» он сообщил: «Астрахань не сдадим». 3 августа 1919 года состоялась Астраханская губернская партийная конференция. Ровно 23 года спустя мы проводили свое партийное собрание. Надо отдать должное комиссару полка – он точно учел дату. В докладе комиссар привел слова, сказанные С. М. Кировым на губернской конференции: «Пока в Астраханском крае есть хоть один коммунист, устье реки Волги было, есть и будет советским».
– Теперь это устье Волги приказано защищать нам, – продолжал комиссар.
– Астрахань –
Я слушал докладчика и думал о том, как порой удивительно переплетаются события в судьбах людей. Мне пришлось быть очевидцем прощания ленинградцев с Миронычем. Я хорошо запомнил 2 декабря 1934 года. В этот день Ленинград оделся в траур – накануне был злодейски убит Сергей Миронович Киров – любимец ленинградцев и всей партии, стойкий ленинец, организатор обороны Астрахани. Обо всем этом я тоже рассказал коммунистам полка. Собрание дало мощный толчок для усиления всей партийно-политической работы среди летчиков, техников и механиков. Было решено провести в эскадрильях открытые партийно-комсомольские собрания, на них обсудить вопрос о личном примере коммунистов и комсомольцев в бою, о подготовке авиационной техники к вылету, о выполнении воинского долга. Такие собрания, выступления партийных и комсомольских активистов перед личным составом подразделений еще больше повысили боевой дух бойцов, укрепили их веру в победу над врагом.
Наш аэродром – обыкновенный заливной луг рядом с одним из многочисленных рукавов Волжской дельты. Название у этого рукава почти сказочное – Болда.
Маскировка хорошая. Как потом показали события, вражеские разведчики так и не смогли обнаружить нашу площадку в сплошной сетке дельты. Да и нам порой трудно было с воздуха отыскать свои аэродром. В первую же ночь нас атаковали полчища… комаров. «Противник» оказался надоедливым и коварным. Спасаться от него было трудно, и к утру все мы ходили в волдырях. Авиаторы прозвали комариные десанты вражеской пятой колонной, которая пыталась изнутри подорвать нашу боеспособность. Капитан Ширяев, которому тоже досталось, шутил:
– По фашистам хоть из пушек можно палить, а по комарам?
Ничего, скоро в бой, не до них будет… Первоочередная проблема – как защитить самолеты в случае бомбежки. Строить капониры? Нет сил и средств, да и некогда. Кто-то из техников предложил:
– Хорошо бы самолеты положить…
– Как?
– Выроем две канавки для шасси, и самолет словно ляжет.
– А винт?
– Отрегулируем глубиной канавки…
Идею начальство одобрило. Когда все штурмовики распластались на лугу, осмотр с воздуха подтвердил – в худшем случае аэродром похож на ложный, с макетами самолетов. Когда же их еще замаскировали травой и ветками – совсем хорошо получилось. Перед вылетом штурмовик выруливал на моторе. Закатывали самолет в канавки хвостом вперед. Одним словом, проблема была решена. Запаса горючего на «илах» хватало, чтобы выполнить полет с учетом 15-минутного воздушного боя и навигационных отклонений в радиусе 150 – 200 км. От Астрахани до Сальска, где шли бои – около 500 км. Посредине пустынная калмыцкая степь, без мало-мальски заметных ориентиров и оборудованного аэродрома. Надо изучать район полетов, облетать его. И мы занимались этим, изо дня на день ожидая приказа на боевое задание. Приказ на боевой вылет поступил внезапно. 18 августа, еще затемно, перед рассветом, к дому, где жили летчики, прибежал адъютант эскадрильи и скомандовал подъем. Появился комиссар эскадрильи Сатаев. Его коренастая фигура была собранной, подтянутой. Почувствовав ответственность момента, Ислям Сатаевич весь преобразился.
– Поторапливайтесь, товарищи. Машина ждет…
В полумраке быстро натягиваем брюки, гимнастерки, комбинезоны. У кого-то упал шлем с очками, звякнули стекла. Рядом со мной мелькают руки Сергея Вшивцева. Он уже готов, говорит:
– Что ж, друзья, присядем перед дорогой…
Комиссар заколебался, зачем это? Он, видимо, не знал старого русского обычая. Но, как и все, сел на солдатскую койку. Несколько секунд все молчали. Потом Вшивцев рывком поднялся… У машины уже был капитан Ширяев. Он смотрел на восток, откуда поднималась алая полоска зари. Начинался день 18 августа 1942 года.