Шум бытия
Шрифт:
– Пока да, но мы предлагаем познакомиться друг с другом и в не формальной части.
– Не против.
Я немного успокоился. Показалось, что им на самом деле можно доверять, и что каких-то злых умыслов, с их стороны, по отношению ко мне нет. Но лишь показалось, не более… Одновременно, стало расти банальное любопытство. И… что особенно важно, появилась, пусть очень слабая, но все таки такая приятная надежда на то, что удастся решить сверхпроблему всей моей жизни. Чем черт не шутит!
– Я понимаю, что ты хочешь побыстрее узнать кто мы и как на тебя вышли, но, чтобы это лучше понять, надо будет начать немного из далека – продолжала Анжелика – иначе, то что ты
– Если только – показаться, это полбеды… – усмехнулся я.
– Олег, поверь мне, когда ты все узнаешь, тебе не будет так смешно – ее лицо было непривычно серьезным – и еще один момент…
– Какой?
– Все что ты узнаешь, информация не для посторонних. Мы бы очень – на слове "очень" она сделала ударение – хотели, чтобы несмотря на то будешь ты с нами сотрудничать или нет, все это осталось, между нами. Открываясь тебе, мы идем на определенный риск. Мы это прекрасно понимаем. Ты бы мог обещать, что никому не расскажешь о нашем разговоре?
– Ребят, если это будет вправду не бред, и если это вправду чем-то мне поможет, постараюсь, чтобы все осталось между нами. Но обещать однозначно… извиняйте.
– Ну, что? Анатолий, Кирилл – произнесла она с каким-то раздражением посмотрев на них – Что я все одна говорю, как будто мне это одной надо.
– Успокойся, успокойся, не надо так волноваться – наконец-то подал голос Анатолий – Конечно, надо все объяснить. Тем более, если мы хотим с ним сотрудничать, ему надо все открыть. А как иначе? – он перевел взгляд на меня, всем видом задав безмолвный вопрос: "ведь ты согласен со мной?".
– Я давно хотел все раскрыть ему, а не заниматься слежкой – присоединился к разговору, каким-то занудно-монотонным голосом, Кирилл – после своих слов, как-то опасливо глянув на Анатолия, будто хотел оценить его реакцию на них, не брякнул ли он лишнего, но тот даже не обратил на него внимания.
– Только один маленький момент. Олег говорит, что он сейчас на контроле у своего дяди фээсбэшника. Что будем делать с этим? – продолжила Анжелика.
– Это как? – хором, удивленно, спросили они.
– Очень просто. Он заметил, что ты следишь за ним – обратилась она к брату – и пожаловался дяде, который работает в ФСБ. Тот, естественно, решил помочь своему любимому племяннику. Во всяком случае, так утверждает Олег.
– Конечно, фээсбешников сюда приплетать, явно не хотелось бы – ответил Анатолий.
– Товарищи! – попытался успокоить их я – на самом деле, это не проблема. Если я увижу, что все нормально, и мне на самом деле ничего не угрожает, я решу ее моментом. Скажу дяде, что выяснил в чем дело. Якобы моя ревнивая подружка, попросила своего брата последить за мной, изменяю я ей или нет. И все… Так что на этот счет, даже не напрягайтесь.
– Я смотрю, ты прямо мастер, по части вранья. С тобой на самом деле надо быть осторожней – усмехнулась Анжелика. По ее лицу стало заметно, что она немного расслабилась.
– Друзья! Давайте уже рассказывайте. А то вы меня совсем заинтриговали. Я просто сгораю от любопытства. Не томите!
– Наверное, начать надо тебе, Кирилл – обратился к нему Анатолий и, хотя он почти все время молчал, как и Кирилл, отдавая приоритет в беседе со мной Анжелике, но молчал не так как ее брат, а внимательно наблюдая за ситуацией и явно, что-то усиленно обдумывая. Интуиция подсказывала, что возможно именно он главный в этой компашке.
– Я тоже так думаю – согласился тот и начал, с флегматичным видом, нудным, монотонным голосом повествовать свою историю. При этом он избегал смотреть в глаза собеседника. Его взгляд был неподвижно
"Если б ты был преподавателем в институте, на твоих лекциях, уже через десять минут половина аудитории клевала бы носами" – мелькнула в моей голове мысль.
Дословно, его рассказ не помню, поэтому изложу его своими словами.
***
До тридцати лет жил он вполне обычной, особо ни чем не примечательной жизнью. Работал в автосервисе, встречался с девушками, подумывал жениться, но только подумывал, по выходным любил ходить в кино смотреть боевики и ужастики, периодически с друзьями пил пиво-водку, в отпуска ездил отдыхать в трехзвездочные турецкие отели… В общем, с его слов, был обыкновенным человеком. Все поменялось четыре года назад.
Осенью, после того как сильно промок под холодным дождем, на следующий день почувствовал себя плохо. Заложило нос, стало саднить горло и как-то познабливать, неприятно ломило мышцы во всем теле. Был выходной, и он решил просто отлежаться дома, в тепле. Лучше не становилось. К вечеру сильно разболелась голова и стало бешено знобить. Все тело трясло так, что оно чуть ли не подскакивало с кровати. Померил температуру и стало страшно – сорок и две. Позвонил сестре, та посоветовала вызвать скорую. Приехали, выслушали какие-то хрипы в легких и с подозрением на пневмонию отвезли в больницу. Воспаление легких не подтвердилось, но при этом становилось все хуже и хуже, стал вялым, сонливым, голова уже просто раскалывалась. Положили в реанимацию. Пришел на консультацию невролог, во время осмотра не смог согнуть ему голову к груди, и заподозрил инфекционное поражение мозга и его оболочек. Сделали, срочно, томограмму головы – выявили изменения, потом этот же врач сделал прокол в пояснице и взял спинномозговую жидкость на анализ. То же нашли изменения. Вызвали на консультацию уже инфекционистов. Те поставили энцефалит, вероятно вирусный, но забирать в инфекционную больницу не стали, сказав, что это не заразное заболевание.
Несмотря на лечение, становилось только хуже. Через пару дней впал в кому. Все думали, что он умрет, только сестра продолжала надеяться на лучшее.
– Заведующий отделением интенсивной терапии, выходя ко мне, делал кислый вид и разводя руками, говорил: "мы делаем все возможное, но это такое тяжелое заболевание!.. вы же взрослый человек, поэтому я вам честно скажу, прогноз здесь плохой… вы должны это понимать". Но я этого понимать не собиралась! – вставила Анжелика, в этом месте.
– Он совершенно правильно делал – высказал я свое мнение – если умрет – это такое тяжелое заболевание, если выживет – видите какое чудо мы сотворили! Вариант беспроигрышный. Когда у меня очень тяжелые пациенты, я сам, примерно так же родственникам говорю.
Безучастно подождав, когда мы закончим, Кирилл продолжил.
В сознание пришел недели через две и потихоньку пошел на поправку. Уже через пару дней вытащили трубки из горла и носа, сам стал нормально дышать, есть и пить через рот, а не через зонд, и смог говорить. Правда руки и ноги еще два дня не отвязывали от кровати – боялись, что он из-за неадекватности, повыдергивает из себя всякие трубочки, торчавшие из разных мест его тела.
Я отметил для себя, что у него на самом деле, в нижней части горла был небольшой вертикальный шрам от трахеостомы. Когда проводят длительную вентиляцию легких, трубку ставят через разрез в трахее, и после этого остается характерный рубец, его ни с чем не спутаешь. Деталь, вроде, мелкая, но доверять истории, сразу, начинаешь больше.