Шумерские ночи

Рудазов Александр

— Я бы тоже чего-нибудь съел, — вместо ответа сказал Аханид. — Что это за рыба?

— Кумжа.

— Прекрасно. Раб, подай мне миску, лепешку и горчицу.

Немой раб равнодушно поставил перед лугалем просимое. Тот вынул из-за пояса длинный нож и бесцеремонно отхватил добрую треть Креоловой рыбины. Маг издал утробный звук, исподлобья наблюдая за этим мародерством.

— В следующий раз добавляй больше соли, — посоветовал Аханид, отламывая кусок лепешки. — Кумжа вкуснее когда хорошо просолена.

— Я люблю так, — угрюмо возразил Креол.

Следующие

пять минут за столом было тихо. Аханид ел быстро, но аккуратно, обсасывая тонкие рыбьи косточки и кладя их рядом с миской. Креол, напротив, то и дело ронял кусочки, а кости попросту швырял через плечо. Раб уберет.

— Что там с работой? — поинтересовался Аханид, макая лепешку в горчицу.

— Я сделал все, помеченное клинышками, — равнодушно ответил Креол, облизывая пальцы.

— Неужели? Ты довольно быстро управился.

— Там не было ничего сложного.

— В самом деле?

— Упырей было всего четверо. К тому же вовсе и не упыри, а трэкуны. Изначальный и три вторичных.

— Поподробнее. Кто такие трэкуны?

— Дальние родственники упырей. Трупоеды, на живых не нападают. Трэкун разрывает могилу и гложет кости. Бывает так, что его еда и сама превращается в трэкуна. Все просто.

— А откуда берется самый первый?

— Оттуда же, откуда большая часть бродячей нежити. Остаточная магия.

— Что это такое?

— Каждый раз, когда где-то применяется заклинание, некоторая часть маны уходит впустую, а потом оседает в пространстве. Как пена в пивной кружке. Эта мана испорчена, ни для чего путного ее приспособить нельзя. Поэтому она просто плавает вокруг, пока не рассеется или не впитается во что-нибудь. Если этим чем-нибудь оказывается труп, он может стать нежитью.

— Так я и знал. Как всегда, все пакости от магов, — мрачно подытожил Аханид.

— Уважающие себя маги избавляются от мановых осадков, — обиделся Креол. — Этого не делают только безалаберные ублюдки. Гильдия таких наказывает.

— Видимо, недостаточно наказывает. Ладно, это дело ты закрыл. Что с домом с привидениями?

— Вот они, твои привидения, — выложил на стол камень Креол.

Аханид внимательно осмотрел плоский булыжник с руной. Брови лугаля приподнялись в немом вопросе.

— Это артефакт-пугалка, — объяснил Креол. — Довольно простенький. Создает жуткие иллюзии — обычно в виде каких-нибудь чудовищ.

— Ты хочешь сказать, что это из-за него в том доме были привидения?

— Именно. В Вавилоне такие штуки иногда используют в качестве средства от воров — некоторые маги делают их на продажу. Видимо, бывший хозяин дома там его и купил. Потом он умер, а пугалка осталась работать. Вот, сам посмотри.

Креол лизнул палец и обвел руну по контуру. Посреди столовой мгновенно появился Лаларту — хищно скалящийся, размахивающий всеми шестью руками.

Лугаль, предупрежденный, что это просто иллюзия, остался спокойным. Только щека чуть заметно дернулась — все-таки архидемон выглядел совсем настоящим и очень страшным.

— Надо же… — пробормотал Аханид,

рассматривая камень. — Никогда про такие не слышал…

— Еще бы, в вашем-то захолустье… — фыркнул Креол.

— А как ты догадался, что эта штука фальшивая? — указал на Лаларту Аханид. — По мне, он довольно убедительный.

— Смеешься, лугаль? Это же просто иллюзия. Посмотри магическим зрением — и она исчезнет. Такая дешевка не проведет даже самого плохонького мага.

— Хорошо, убери эту… штуку. Это дело ты тоже закрыл. Что с тварью Шебарриса? От нее беспокойства было больше всего.

— Не было никакой твари.

На секунду Аханиду показалось, что он ослышался.

— То есть как это не было? — помолчав, переспросил он

— А вот так и не было. Этот твой Шебаррис, да сожрет его живьем Хастур, попросту скорбен разумом. Он думал что в его подвале кто-то живет, — но там никого не было. Вообще никого.

— Подожди, но там и в самом деле исчезали люди. И немало. В основном рабы, но были и свободные. А первыми исчезли жена Шебарриса и двое детей.

— Исчезали, верно, — усмехнулся Креол. — И что с того?

— Мм…

— Я их нашел. Твоих исчезнувших.

— Где?

— В саду Шебарриса. Видишь ли, он сам скармливал всех своей воображаемой твари. Запирал в подвале и оставлял умирать.

— И отчего же они умирали, если там никого не было?

— Сам не понимаешь? От голода. Или от жажды. Или просто задыхались — дверь там закрывается плотно, вентиляции нет. Не знаю, от чего конкретно, — но какая разница? Они умирали, Шебаррис находил их на полу, думал, что их убила тварь, и закапывал в саду.

— Ты хочешь сказать, что этот сукин сын сам убил свою жену и детей?! — побагровел лугаль.

— А вот это как раз самое интересное, — расплылся в довольной улыбке Креол. — Как раз их-то он и не убивал. Их вообще никто не убивал. Жена Шебарриса была моложе его лет на двадцать. И у нее много лет был любовник — именно от него она и родила обоих детей. А в прошлом году муж ей окончательно опостылел. Она прихватила из его сокровищницы добрый мешок сиклей, забрала детей и вместе с любовником сбежала на восток — в Кассию или Аньшань, точно не знаю. Муж после их побега замкнулся в себе, начал много пить, пристрастился к «дыханию Себека», а в конце концов свихнулся и выдумал эту самую подвальную тварь, которая-де сожрала его жену и детей.

Аханид разгладил усы, потрясенно качая головой.

— Поистине невероятно, — сказал он.

— Невероятно. Но… а, чрево Тиамат! — хлопнул себя по лбу Креол. — Совсем забыл!

— Что ты забыл?

— Я забыл выбить ему зубы! Обещал, а не выбил!

— Нехорошо нарушать обещания, — нахмурился Аханид. 

— Сам знаю… Может, вернуться?

— Да ладно, что уж теперь. Забыл и забыл. Думаю, Шебаррис тебя простит. Кстати, а где он сейчас?

— Я запер его в том самом подвале, — осклабился Креол. — Он либо поймет, что никакой твари там нет, и выздоровеет, либо сдохнет от ужаса. Может быть, уже сдох.