Шумный балаган
Шрифт:
Не зря пацаны обожали свою баньку. Чумовая парилка, трапезная в стиле царских хором, бильярдная, массажный кабинет. В парилке Костя поймал такой кайф, что казалось, круче и быть ничего не может. Но так только казалось. Появившаяся вдруг нимфа в белоснежной тунике из обычной простыни отвела его в массажную, распластала на столе.
Ирочка сначала мяла руками его спину. Волшебные руки, мягкие и в то же время точечно-сильные прикосновения. Потом она стала опускаться ниже. В ход пошли распущенные волосы,
Костя не мог знать, кто пожаловал в массажную. Это мог быть и Антон, и Ленька. Но чутье подсказало, что это кто-то другой. И этот кто-то другой не хотел, чтобы Ирочка оказалась под ним.
– Никогда так больше не делай, – сказал Костя.
Легонько оттолкнул от себя массажистку. И обернулся, чтобы глянуть на гостя. Чутье не обмануло. В дверях стояла Катя. И не в тунике из простыни, как банная проститутка. А в самой обычной одежде – легкий изящный сарафан на тонких бретельках, босоножки на высоком каблуке. Волосы уложены в прическу. Никакой распущенности в одежде, но на губах развязная улыбка.
– И чем это мы тут занимаемся? – насмешливо спросила она.
Красивая до невозможности. И желанная. От потрясения Костя лишился дара речи. Но не растерялся – схватил со стола простыню, прикрылся.
– О! Как будто я этого раньше не видела! – хихикнула Катя.
– Видела, не видела, а все равно.
– А ты все такой же красавчик. Только еще круче.
– Не думал, что мы встретимся вот так.
– Точно, дурацкая ситуация, – улыбнулась Катя. – Ты голый, да еще с лядью…
– Это массажистка… Э-э, была…
Ира поняла, что делать ей здесь нечего, поэтому по-тихому слиняла.
– Да, но лядь еще та. Да ты не переживай, я не ревную. Представляю, как тебе сейчас хочется.
– Но ведь не всякую. А с этой ничего не было…
– Не успел потому что.
Увы, Катя была права. Не успел он оприходовать Ирочку. Собирался, но не успел.
– Закрываться изнутри нужно, – усмехнулась Катя.
И наглядно показала, как нужно запирать изнутри дверь. Вплотную приблизилась к нему, сплела руки у него на шее.
– Ну, здравствуй, дорогой! С возвращением!
– Здравствуй… Так ждал этой встречи…
– Я тоже… Ждала и скучала… Ну, чего ты ждешь?
Катя жарко задышала, прижавшись к нему, выгнула спину и запрокинула голову назад. Тело напряжено, мелко подрагивает… Она хотела его. Она очень его хотела… И он не в силах был обуздать себя. Да и незачем было сдерживать себя…
Она билась в его объятиях, как белуга в сетях. Рыдала, стонала. Еще чуть-чуть, и она взорвется… Но кто-то забарабанил в дверь. Катя вздрогнула, но из его объятий вырываться не стала.
– Пошли… Пошли все… – с закрытыми глазами, изнеможенно пробормотала она.
Катя требовала продолжения. И Костя не мог обмануть ее ожиданий. И действительно, плевать, что кто-то ломится в дверь.
А дверь продолжала содрогаться под градом частых и увесистых ударов. Но это вмешательство извне лишь усиливало остроту ощущений.
Они взорвались вместе. И какое-то время приходили в себя, крепко-крепко обнявшись. А в дверь продолжали стучаться. Правда, сила ударов уже была меньше, а частота больше.
– Какого черта?
Катя одернула так и не снятый сарафан, направилась было к двери. Но Костя ее остановил. К двери он подошел сам.
В массажную ввалился Антон. Глаза налитые, щеки багровые, рот искривлен. Перегаром пышет, как паровоз дымом…
– Ты что здесь делаешь? – потрясенно вытаращился он на Катю.
– Да вот, зашла… А ты думал, что здесь Ирочка? – хмыкнула она.
– Ирочка?! Ну да, Ирочка… А что вы здесь делали? – обратился он к Косте.
– Брат, я не понял, мне что, перед тобой отчитываться?
Стальные нотки в голосе и застывший взгляд подействовали на Антона самым удручающим образом.
– А-а, ну да. Вы же с Катькой того.
– Ты что, вмазался?
– А-а, выпил в смысле? Ну да, есть чуть-чуть. Катюха, тебе петь скоро, не забывай.
– Еще два часа до выхода.
– Два часа, да. Всего два часа… Нам надо сворачиваться. Хочу послушать, как ты поешь. Или, может, для нас здесь выступишь, а?
– Может, тебе еще стриптиз станцевать? Хочешь послушать, приходи. Нет, трахай своих проституток.
– Да на хрен они нужны? И вообще мы сворачиваемся. В кабак пойдем, на тебя смотреть. Да, Костя, пойдем Катюху слушать. Она здорово поет. На нее все ходят. И к ней тоже, – с ухмылкой добавил Антон.
– Что ты несешь, придурок? – взвилась Катя.
– За придурка и ответить можно, – набычился Антон. – А то, что ходят к тебе… Кирьяну кто стелил, я, что ли?
– А ты ему не стелешь? Стелешься перед ним, смотреть противно.
– Молчи, женщина!
– Молчи, мужчина! – в тон ему сказал Костя. – Проспаться тебе надо, братан, а то в самом деле тебя не туда несет.
– А ты не знаешь ничего! – брызгая слюной, рыкнул Антон.
– Чего я не знаю? – Костя смотрел на него строго, но в то же время просительно.
Он просил не развивать тему. Он и сам догадывался, что Катя вовсе не так чиста перед ним, как хотелось бы думать. Да и не жена она ему, и даже не невеста, чтобы хранить ему верность. Но ему вовсе не хотелось знать, с кем она была без него. Даже думать об этом не хотел.
– Да нормально все, братан…
Антон понимающе хлопнул его по плечу, не глядя на Катю, повернулся к нему спиной и шаткой походкой вышел из комнаты.