Шут и император
Шрифт:
Давно затих вдали шум торговых палаток, и по мере моего углубления в городские трущобы сумрак становился все гуще. Наконец между двумя домами появился просвет с видом на гавань Кондоскалия, где располагались верфи императорского флота.
За спиной у меня раздалось сухое покашливание. Вооружившись кинжалом, я развернулся, готовый дать отпор любому враждебному выпаду, но увидел Клавдия, который стоял, уперев руки в бока, и сердито поглядывал на меня.
— А я-то надеялась, что ты действительно доверил мне самостоятельное дело, — сказала Виола. —
— Ты угадал, ученик, — ответил я, не в первый раз задаваясь вопросом, осуществимы ли отношения «учитель и ученик» в случае супружеской пары. — И ты успешно пройдешь его, если скажешь мне, куда скрылся тот пройдоха.
— Вон в ту лачугу у пристани.
— Отлично. Давай навестим его.
— Ты имеешь в виду, что он действительно важен для нас? Я подумала, что ты просто хотел, чтобы я потренировалась в слежке.
— Еще как важен. Я узнал одно кольцо из его коллекции. Это кольцо гильдии. По-моему, оно принадлежало Деметрию.
Я двинулся было дальше, но Виола схватила меня за руку и втащила в ближайший трактир.
— Раз уж ты у нас такой опытный, — прошептала она, — то, несомненно, заметил, что за тобой тоже кто-то следил.
ГЛАВА 6
Время, сей преображатель и вечный зиждитель различий…
Я глупо уставился на нее, потом осторожно выглянул в проход, из которого появился.
9
Никита Хониат — историк, писатель, политический деятель XII века
— Он ушел, — сказала Виола. — Твой преследователь предпочел не сворачивать за тобой в этот темный переулок. Должно быть, он переоценил твои умственные способности, решив, что ты его обнаружил. А возможно, заметил, что за ним тоже следят. У меня складывается впечатление, что в этом городе все следят друг за другом. Неудивительно, что он такой многолюдный.
— Ты заслуживаешь дополнительной благодарности, ученик, — признал я. — Так кто же следил за мной?
— Откуда мне знать? — сказала она. — Я видела лишь монашеское одеяние, но не лицо.
— Интересно. Может быть, отец Эсайас?
— Ряса была другой. Разумеется, это не значит, что под ней был не он. Ты думаешь, что какие-то церковники сели тебе на хвост?
— Учитывая монашескую маскировку, следить мог кто угодно, кроме церковников. Уж они-то наверняка оделись бы мирянами. Ладно, хорошо, что этот обряженный в рясу незнакомец пока перестал осложнять нам жизнь. Так что давай скорей навестим лачугу нашего пройдохи.
Решив не предупреждать заранее
— Смотри-ка, какая удача, — сказал я. — Я передумал. Меня заинтересовали твои безделушки.
— Конечно, конечно, — выдавил он. — Забирай все, что угодно, только не тронь меня.
Клавдий закрыл дверь и встал на страже. Я отпустил трясущегося торговца реликвиями, настороженно поглядывая на его руки. Он суетливо развязал веревку на поясе и наконец распахнул полы плаща. Я показал ему на предмет, уже упомянутый мной, — оловянный перстень с черепом, залитым черной эмалью.
— Отличный выбор, — залепетал он. — Предохраняет от врагов, приносит…
Он заткнулся, когда я вновь поднес нож к его носу.
— Взгляни-ка лучше сюда, — сказал я, показывая ему вторую руку.
Он судорожно втянул воздух, увидев подобное кольцо на моем пальце.
— Оно ни от кого не предохраняет, — сказал я. — А возможно, даже притягивает врагов. Я снял его с пальца одного мертвого шута, забрав также его одежду и пожитки. И с тех пор сам стал шутом. Порой мне удается шуточками поднять настроение людям. А порой я поднимаю им настроение вот так. Я слегка коснулся его шеи лезвием ножа, и он тут же заскулил.
— Итак, это кольцо принадлежало шуту по имени Деметрий, — продолжил я. — Я ищу его. Он хранил для меня одну вещь, и настала пора забрать ее. Ради этого я готов на все, даже на убийство.
Я взмахнул ножом, перерезая нитку, на которой висело кольцо, и оно упало. Не дав ему коснуться земли, я подбросил его в воздух концом ножа. И поймал его уже мизинцем, где кольцо заняло место рядом со своим двойником. Продавец реликвий с ужасом следил за моими трюками. Я вновь нацелил на него нож и приказал:
— Выкладывай все начистоту.
— Я тоже снял его с мертвого шута, — сказал он. — С Деметрия.
— Когда? Где?
— В начале ноября, в лесу за городом.
— Кто завлек его туда? Говори все, что знаешь.
— Они были одеты как монахи, но определенно не принадлежали к церковной братии, — сказал он. — Я бродил по лесу, собирая травы и проверяя заячьи силки. Тушеная зайчатина у меня в доме не переводится. Но императорские леса неприкосновенны. Никому нельзя пользоваться ими, ни охотникам, ни корабельщикам, никому. Поэтому, услышав шум, я спрятался.
— Сколько их было?
— Трое, они тащили тело. Я сразу понял, что это Деметрий. Он много лет выступал в нашем городе, и я узнал расцветку его костюма. Только так его и можно было узнать. Потому что от лица осталось лишь кровавое месиво. Они притащили с собой лопаты. Выкопали яму, опустили его туда и закопали.
— Они что-нибудь говорили?
Он задумался.
— Один из них сказал: «Мертвого дурака и могила не исправит», и все они рассмеялись.
— Ты узнал бы этот голос, если бы снова услышал его?