Шут из Бергхейма. Книга первая. Выводок

Погуляй Юрий Александрович

– Слезай!

– Вот еще, – ответил я с безопасного расстояния. – Мне внизу страшно. Там злые люди и могут меня побить.

Еще скачок репутации.

– Если я залезу наверх, то бить точно буду, – сказал карл Бьорн Убесон. Уровень – вопросительный. Смешливый товарищ по имени Хельге торчал рядом с ним и широко улыбался.

– Я не очень мотивирован, если честно. Мне кажется, вам нужно поработать с даром убеждения. Может быть, у вас есть конфетка? Конфетка, знаете ли, очень помогла бы. Сойдет даже барбариска.

Смех

вокруг расстроил коротышку еще больше. Его друг хохотал громче всех, и колотил приятеля по плечу. Тот же побелел от негодования. Оттолкнул приятеля, сорвал с пояса что-то, и быстрым движением кинул в меня.

Солнце блеснуло от стали, это я успел заметить. А затем холодная боль вонзилась в глаз, сознание померкло почти сразу, и тело где-то за пределами игры выгнулось в дугу, переживая очередную смерть.

Я очнулся посреди знакомого поля. В рванине и с ржавым мечом за поясом. С теснотой в груди, будто не в силах вдохнуть. Сердец почему-то билось в горле, а не в груди, как должно. Голова кружилась. Черт. Похоже нервная система не справляется.

Я присел, приходя в себя. Ноги дрожали, во рту пересохло, сознание плавало у воронки, ведущей к безумию, и грозило вот-вот скользнуть внутрь. Черт-черт-черт. Так, три раза по пять, как учил врач. Вижу стебель травы, он зеленый. По земле ползет муравей. Синее небо над головой. Грязные руки. Землю, она теплая. Что я слышу?

Самое сложное отыскать пять звуков вокруг себя, чтобы отвлечь мозг, переключить внимание с трясущегося тела. Когда-то меня рвануло. Еще до того, как я перешел на удобный фриланс в загородном доме. Кукушка вылезла из ящика и сказала привет. Конечно, не без повода, но… Теперь я знаю, что такое психотерапия. И три раза по пять.

Шум ветра, стук сердца. Я провел рукой по траве, слушая шелест. Крик птицы.

Пятый звук не давался. Но в конце концов в поле что-то хрустнуло. Под чьим-то весом сломалась веточка. Успокоившийся было организм выбросил страдания из головы и вкинул адреналину.

– Твою мать… – весь шмот остался там, на месте смерти. Все то, что досталось от Ловеласа. Я бросил счет, сориентировался по солнцу и, пригибаясь, поспешил с поля прочь. Трава хлестала по рукам, цеплялась за одежду. Ноги сразу вспомнили все «удобство» поношенных сапог. В каждый миг я ждал выстрела в спину от того, кто хрустел ветками в чертовых зарослях.

Повезло – не дождался. Вылетев на дорогу к Бергхейму, я припустил изо всех сил.

Итак, меня убили посреди города. Во время ярмарки. За шутки. Не игровой персонаж! Черт! Показали бы мне окошко со временем, мол, на принятие решение у вас тридцать секунд и выберите – послать его по бабушке или подарить леденец – я бы понял. Но вот так вот…

Дурацкая игра.

Петляя по дороге, я чувствовал спиной взгляд обитателя полей – Ловеласа. Может даже и надуманный.

Но между лопаток жгло.

У ворот Бергхейма меня нагнала другая мысль. Что если этот коротышка Бьорн ждет меня на том же месте и с еще одним метательным ножом?

Стражи города с интересом смотрели на застывшего в проходе задохлика, а я пялился вглубь города. Может, к кузне вернуться? Подождать Стаса, в безопасности, в спокойствии.

Но тогда получается, что меня сломала какая-то агрессивная программа.

– И перед кем ты выеживаешься, Егорка?

Один из стражей кашлянул, выразительно посмотрел на приятеля.

Нет, Бьорн. Не на того напал. Я вошел в городок, гордо придерживая меч левой ладонью. Шлепал по дорожной пыли, подняв голову и наплевав на страхи. Добрался до ярмарочной площади, прошел к клети Стаса.

– Только не втюхивай мне свое барахло, – сказал я ему. Бард улыбнулся.

«Книгожор предлагает обмен. Да/Нет»

Да!

Он вернул мне все вещи, свалившиеся при убийстве. Первым делом я сменил сапоги и блаженно пошевелил пальцами ног.

– Что это было, Стас?

– Не знаю. Но его увели стражи. Никогда такого не видел. Люди разозлились страшно, представляете? Тут такая ругань стояла, даже торги остановились. Вы опять полезете наверх?

Я уже намалевывал себе улыбку. Закончив, вновь поднялся на крышу и гаркнул на всю площадь:

– На чем мы остановились?

Толпа, откочевавшая было от наших рядов, оживленно колыхнулась. Кто-то засвистел, кто-то захлопал в ладоши. Прекрасная публика, прекрасная. Спасибо тому, кто так ее запрограммировал. Может быть, я нашел свое место в этом мире?

Мы распродали весь товар в течении часа. Даже дрова ушли. Под конец выступления я уже не мог вспомнить ни одного анекдота и просто прыгал обезьяной по крыше, выкидывая кренделя руками и ногами. Фарм репутации приостановился, на ужимки реакция шла куда хуже. Хотя люди все еще тянулись поближе к лотку с чудаком на крыше. А я никак не мог вспомнить ничего смешного.

Однако, результат все одно был хорош: когда ворота Бергхейма остались позади – моя репутация с ним была на уровне 18%. Неплохо для одного дня. Стас с плохо скрываемой завистью признался, что у него она всего 12% и это за три месяца.

– Мы богаты? – спросил я у него, пока мы шли по дороге к кузне. – Какая выручка?

– Девять золотых, – ответил он.

– О! Можно было купить колечко. Разодеть кого-то из наших, будет сильнее, умелее.

– Можно. Мы так разодели Николая, – помрачнел Стас. – Теперь ты ходишь в том, что мы покупали.

– Какая неловкая ситуация, – признался я. – Не знал. Но зачем покупали, статов ведь нет никаких.

– Статы – это что?

– Ну там бонусы к силе, к ловкости, к хорошему настроению.