Шут из Бергхейма. Слуги Эммануила
Шрифт:
Млять… Задохлики внизу ждали. Олег опустил щит, вопросительно развел руками. Я, как мог, показал им в ответ, что нужно ещё немного подождать, и припустил за рыцарями. Головастик что-то крикнул.
Знать не хочу, что.
Глава вторая
«Динь??!11»
– Ты охренел, Лолушко?! Марш назад! – проорал Головастик, когда расстояние между нами позволило кричать.
– Не могу! – гаркнул я в ответ.
Бронированные рыцари галопом не скачут, но и вразвалочку не ходят. Законы физики и военного времени. Я бежал за пленителями легкой трусцой, отчасти
Замыкающий рыцарь обернулся. Что-то сказал товарищам, и отряд замедлил ход. Воины расступились, пропуская сэра Хеллена.
– Лолушко, – шаман проглотил ругательство, – это становится невыносимым!
Он подбежал ближе, остановился, переводя дыхание. О, у него, видимо, акробатики нет. Да и куда им, волшебникам, соревноваться с ловкачами.
– Это не игра, дурья твоя голова, – выпалил шаман. – Ты тормозишь всю группу!
– Они в меня квест засунули.
– И что, блядь?! – не выдержал Головастик. – Тебе надо обязательно все задания выполнить? Это не одиночная миссия, дурак! Почему с тобой, как с трёхлеткой, воевать надо?! Марш назад!
– Воскрешённый идёт с нами, – вмешался в нашу беседу сэр Хеллен. – Он предстанет пред судом Голополья за содеянное.
Головастик выпрямился.
– Поясни.
– Это всё из-за овец… – признался я.
Шаман закатил глаза. Затем схватился за голову. Присел. Он что-то шептал, и явно то не было словами благодарности.
– У меня дебаф на снижение здоровья. Я не могу не идти. Я ж не дурак – понимаю, что надо двигаться.
– Ты не дурак, – вскинул голову шаман. – Ты идиот. Ты грёбаный дебил! Сдохни, и пошли.
– Написано, что смертью не снимается.
Головастик медленно поднялся. Руки его дрожали. Мне показалось, что я вдруг оказался в детстве, перед разгневанным отцом, в чью новую кредитную машину только что врезался мой самокат, оставив хорошую такую царапину на лакированном крыле.
– Знаешь что, – дрогнул голос Головастика. – Знаешь…
Он шумно вдохнул, выдохнул.
– Извини, – выдавил я из себя.
Движения шамана стали нарочито плавными. Он скрестил руки на груди. Несколько долгих секунд молчал, глядя мне в глаза, и, наконец, заговорил:
– Мы не будем тебя ждать, Лолушко. От тебя одни проблемы. Один геморрой. Это большое издевательство – быть с тобой в одной команде. Ты ломаешь всё, до чего дотягиваешься! Я не знаю, как с тобой быть, – Головастик успокоился, собрался. – Я не знаю, как мы пройдём через всё это – с тобой. Но мы вынуждены играть с тем, что имеем.
Я прищурился, шутить не хотелось вообще.
– Там остались люди, которые хотят выйти на свободу, – он указал куда-то за спину. – Люди, которые могут победить, только если нагонят другие группы. Восемь живых человек, Егор. Вынужденных простаивать и ждать, пока ты играешь сам для себя. Так нельзя.
– Я разберусь с этим.
– Не думаю. Тебя потащит ещё в какую сторону. Ты как щенок: увидишь что-то пахучее – и поминай как звали. Негодую, что тебе ещё и ключевая роль выпала! – Головастик махнул рукой. – Короче, как закончишь
– Принял, – глухо сообщил я.
– Ты многое сделал, – смягчился Головастик. – Но и накосячил не меньше. Разберись в себе. Мы ещё встретимся. Просто разберись, чего ты хочешь. Это всё – ненастоящее, пойми. Один щелчок рубильника – и мир прекратится. Поставь себе правильные приоритеты. Ты нам нужен. Но пока ты больше мешаешь.
Шаман развернулся и пошёл прочь.
Рядом со мною остановился сэр Хеллен. Рыцари диалогу не мешали. В их мире ток-шоу ещё не изобрели, поэтому, должно быть, развлеклись они на полную.
– Ненастоящее? – спросил командир отряда.
Я встряхнулся. Посмотрел ему в смотровую щель шлема:
– Говорят, что наше бытие – это лишь сон запертого в стеклянной банке малыша. Он проснётся – и всё, кирдык. Тушите свет, все абоненты более недоступны.
Рыцарь моргнул. Тронул поводья, разворачивая коня:
– Иногда вы, воскрешённые, очень похожи на людей. Пока не начинаете говорить.
– Когда там уже ваш старейшина? Цена овец неистово растёт!
– К закату будем на месте.
Я закатил глаза. Ну, конечно. Как ещё-то. Деревня в пяти минутах езды – это ведь было бы слишком хорошо. Ладно, нагоню.
– Вас разве не пастух привёл? Я думал, тут всё рядышком, – в сердцах сказал я.
– Нет. Четлен знает, откуда приходит зло. Дозорные видели корабль, и мы выехали на перехват.
Я перешёл на шаг, держась рядом с рыцарем.
– Откуда вы знаете про Бергхейм? Ну, что они не с Унией, а сами по себе.
– Пташки напели, – загадочно проговорил сэр Хеллен.
Мы ушли не достаточно далеко, чтобы язвить в ответ, поэтому я сдержался. Однако рыцарь сам смягчился:
– Пока воины гремят мечами, купцы под теми же флагами используют другой металл. Если хочешь говорить, то говори со вторыми. С первыми разговаривает сталь.
– А, власть корпораций! Понимаю. Война войной, а бизнес есть бизнес! Купцы сдали Унию?
Рыцарь воздержался от комментариев и пришпорил коня.
Я потрусил чуть позади, старательно прогоняя воспоминания о неприятном разговоре с коллегой по несчастью. Разумеется, Головастика можно понять. Ребят можно понять. Но, божечки-кошечки, меня тоже можно понять!
От спирали размышлений удалось отвлечься Бастионом. Мясодельня процветала. Второй раз Выводок на неё не полез. Я отбил назад все шахты. Расширился, построил Жилище Повешенных Дроттов и теперь знал, кто и с какими силами ко мне чешет. Фредлишеман атаковал то с севера, то с востока, но мои герои успешно возвращали награбленное назад. В компанию к Райволгу и Ульфгангу добавилась ведьма Соуль, которая курсировала между Бастионом и героями, пополняя их армию вновь отстроенными войсками. Биография бедняжки была простой. Жила отдаленно, с семьей. Кто-то обвинил её отца в связях с Распятым Богом. Отец сказал, что не пошли бы эти обвинители поглубже к Хели. Те обиделись, пришли ночью, спалили хутор с хренам собачьим, а папочку, как у них принято поступать с местным аналогом христиан, – распяли. Мамочка сгорела в пламени, а девочка преисполнилась ненавистью, открыв в себе ведьмовской дар. Который с радостью притащила на поклон мне.