Шут из Бергхейма. Выводок
Шрифт:
– Слезай!
– Вот еще, – ответил я с безопасного расстояния. – Мне внизу страшно. Там злые люди, и они могут меня побить.
Еще скачок репутации.
– Если я залезу наверх, то бить точно буду, – сказал карл Бьорн Убесон. Уровень – вопросительный. Смешливый товарищ по имени Хельге торчал рядом с ним и широко улыбался.
– Я не очень мотивирован, если честно. Мне кажется, вам нужно поработать с даром убеждения. Может быть, у вас есть конфетка? Конфетка, знаете ли, очень помогла бы. Сойдет даже барбариска.
Смех
Отблеск солнца на стали – это я успел заметить. А затем холодная боль вонзилась в глаз, сознание померкло почти сразу, и тело где-то за пределами игры выгнулось в дугу, переживая очередную смерть.
Я очнулся посреди знакомого поля. В рванине и с ржавым мечом за поясом. С теснотой в груди, будто не в силах вдохнуть. Сердце почему-то билось в горле, а не в груди, как должно. Голова кружилась. Черт. Похоже, нервная система не справляется.
Я присел, приходя в себя. Ноги дрожали, во рту пересохло, сознание плавало у воронки, ведущей к безумию, и грозило вот-вот скользнуть внутрь. Черт-черт-черт. Так, три раза по пять, как учил врач. Вижу стебель травы – он зеленый. По земле ползет муравей. Синее небо над головой. Грязные руки. Землю – она теплая. Что я слышу?
Самое сложное отыскать пять звуков вокруг себя, чтобы отвлечь мозг, переключить внимание с трясущегося тела. Когда-то меня рвануло. Еще до того, как я перешел на удобный фриланс в загородном доме. Кукушка вылезла из ящика и сказала «привет». Конечно, не без повода, но… Теперь я знаю, что такое психотерапия. И три раза по пять.
Шум ветра, стук сердца. Я провел рукой по траве, слушая шелест. Крик птицы.
Пятый звук не давался. Но, в конце концов, в поле что-то хрустнуло. Под чьим-то весом сломалась веточка. Успокоившийся было организм выбросил страдания из головы и вкинул адреналину.
– Твою мать… – весь шмот остался там, на месте смерти. Все то, что досталось от Ловеласа. Я бросил счет, сориентировался по солнцу и, пригибаясь, поспешил с поля прочь. Трава хлестала по рукам, цеплялась за одежду. Ноги сразу вспомнили все «удобство» поношенных сапог. Каждый миг я ждал выстрела в спину от того, кто хрустел ветками в чертовых зарослях.
Повезло – не дождался. Вылетев на дорогу к Бергхейму, я припустил изо всех сил.
Итак, меня убили посреди города. Во время ярмарки. За шутки. Не игровой персонаж! Черт! Показали бы мне окошко со временем – мол, на принятие решения у вас тридцать секунд, и выберите, послать его по бабушке или подарить леденец – я бы понял. Но вот так вот…
Дурацкая игра.
Петляя по дороге, я чувствовал спиной взгляд обитателя полей – Ловеласа. Может, даже и надуманный.
У ворот Бергхейма меня нагнала другая мысль. Что, если этот коротышка Бьорн ждет меня на том же месте и с еще одним метательным ножом?
Стражи города с интересом смотрели на застывшего в проходе задохлика, а я пялился вглубь города. Может, к кузне вернуться? Подождать Стаса – в безопасности, в спокойствии.
Но тогда получается, что меня сломала какая-то агрессивная программа.
– И перед кем ты выеживаешься, Егорка?
Один из стражей кашлянул, выразительно посмотрел на приятеля.
Нет, Бьорн. Не на того напал. Я вошел в городок, гордо придерживая меч левой ладонью. Шлепал по дорожной пыли, подняв голову и наплевав на страхи. Добрался до ярмарочной площади, прошел к клети Стаса.
– Только не втюхивай мне свое барахло, – сказал я ему. Бард улыбнулся.
«Книгожор предлагает обмен. Да/Нет»
Да!
Он вернул мне все вещи, свалившиеся при убийстве. Первым делом я сменил сапоги и блаженно пошевелил пальцами ног.
– Что это было, Стас?
– Не знаю. Но его увели стражи. Никогда такого не видел. Люди разозлились страшно, представляете? Тут такая ругань стояла – даже торги остановились. Вы опять полезете наверх?
Я уже намалевывал себе улыбку. Закончив, вновь поднялся на крышу и гаркнул на всю площадь:
– На чем мы остановились?
Толпа, откочевавшая было от наших рядов, оживленно колыхнулась. Кто-то засвистел, кто-то захлопал в ладоши. Прекрасная публика, прекрасная. Спасибо тому, кто так ее запрограммировал. Может быть, я нашел свое место в этом мире?
Мы распродали весь товар в течение часа. Даже дрова ушли. Под конец выступления я уже не мог вспомнить ни одного анекдота и просто прыгал обезьяной по крыше, выкидывая кренделя руками и ногами. Фарм репутации приостановился – на ужимки реакция шла куда хуже. Хотя люди все еще тянулись поближе к лотку с чудаком на крыше. А я никак не мог вспомнить ничего смешного.
Однако результат все одно был хорош: когда ворота Бергхейма остались позади, моя репутация с ним была на уровне 18 %. Неплохо для одного дня. Стас с плохо скрываемой завистью признался, что у него она всего 12 %, и это за три месяца.
– Мы богаты? – спросил я у него, пока мы шли по дороге к кузне. – Какая выручка?
– Девять золотых, – ответил он.
– О! Можно было купить колечко. Разодеть кого-то из наших – будет сильнее, умелее.
– Можно. Мы так разодели Николая, – помрачнел Стас. – Теперь ты ходишь в том, что мы покупали.
– Какая неловкая ситуация, – признался я. – Не знал. Но зачем покупали – статов ведь нет никаких?
– Статы – это что?
– Ну там, бонусы к силе, к ловкости, к хорошему настроению.