Шут

Кочешкова Елена А.

– Да верьте вы больше, матушка! Что там делать, в саду зимой-то?
– Шут насмешливо приподнял бровь.

Кухарка быстро огляделась, и, убедившись, что поблизости никто не стоит, наклонилась к самому Шутову уху и горячо зашептала:

– Да, говорят, она голышом на снегу танцует!
– матушка Тарна часто закивала, - Да, да! Не смейтесь, господин Патрик!

Шут и впрямь едва не сполз со скамьи, когда представил себе, как посиневшая от холода принцесса, примерзая ножками к ледяным сугробам,

пытается исполнить ритуальный танец тайкуров.

– Матушка Тарна, да ведь вы сами сказали - никто не видел ее! Откуда ж вам знать такие подробности?

Повариха пожала плечами:

– Так-то оно так... Да только кажется мне, что это не вранье, - тыльной стороной ладони, перепачканной в муке, она оправила вылезший из-под чепца седой локон.
– Нынче все у нас не так...
– и, вздохнув, принялась сметать со стола крошки.
– А вы, господин Патрик, заходите почаще, вон какой тощий стали, я вам лучшие кусочки приберегу. А то глядеть на вас страшно.

4

В баню Шут направился, как только жаркое перестало колобродить в животе. Располагалась она в большой пристройке позади дворца, куда, не выходя на улицу, можно было попасть через два входа - для господ и для слуг. Это была, так называемая 'зимняя' купальня, предназначенная для всех дворцовых мужчин, вне зависимости от их сословия. Разница была лишь в том, что титулованные особы мылись в окружении мрамора и позолоты, а простые мужики - в обычной купальне, не менее просторной, но без каких-либо особых украшений. Шут, как правило, выбирал именно ее. Во время мытья он предпочитал именно мыться, а не отбивать словесные выпады господ, полагающих, что господин Патрик должен веселить их где угодно и когда угодно.

Почти до вечера он наслаждался жарким паром и отмокал в горячих ваннах. Никто не приставал к Шуту с расспросами, хотя во многих взглядах читалась озадаченность - как же, мол, ты, парень, докатился до такого состояния? Шут делал вид, что не замечает этих жалостливых взглядов и старался думать только о том, как хорошо снова воспринимать мир целостным, а не раздробленным на осколки непонятных пугающих видений. Брадобрей привел в порядок его лицо и волосы, банщик как следует отходил дубовым веником... Шут чувствовал, что жизнь медленно возвращается в его тело.

Он думал провести вечер у камина с бутылочкой хорошего вина и сборником любимых сонетов, но на обратном пути имел неосторожность пройти мимо парадной лестницы. Там-то, у ее подножия, они и встретились с Руальдом, который только вернулся во дворец, роняя на пол снежинки.

Минута - на молчание. Глаза в глаза. И вся глубина понимания друг друга. Потому что многолетние узы братства все так же прочны, как и прежде...

– Пат.

– Ваше Величество.

Тяжелая ладонь легла Шуту на плечо:

–

Идем, я познакомлю тебя с ней.

Он даже не кивнул - опустил ресницы, но Руальду этого было довольно, рука направила Шута вверх по ступеням, в сторону королевских апартаментов. Они шли молча, и лестница казалась бесконечной.

– Ее зовут Нар. Она давно хотела увидеть тебя, - промолвил Руальд у самой двери в свои покои. На страже здесь теперь стояли два тайкурских воина со своими кривыми саблями. На Шута они не взглянули, а перед королем низко склонили бритые головы.

'Нар... Какое странное имя...'

– Чем я снискал такое внимание?
– спросил он с легкой усмешкой.

Король бросил на Шута странный взгляд и просто ответил:

– Я рассказывал о тебе.

Шут удивился, но виду не подал. Предстоящая встреча одновременно будоражила его и пугала. Он не представлял, как нужно вести себя с невестой короля. Как не показать ей всю глубину своего презрения? Как разглядеть в чужеземной колдунье спасение для короля?

В кабинете Руальда он, по обыкновению, сел в кресло у камина. Нервозная дрожь сотрясала нутро, и Шут очень надеялся, что это ничуть не заметно со стороны.

– Хочешь горячего вина?
– спросил король, роняя на пол плащ и подкидывая в огонь полено.

– С кумином?
– Шут очень любил вино с этой приправкой, которую везли с Белых Островов. Стоила она, к сожалению, слишком дорого, чтобы часто баловать себя.

Руальд рассмеялся:

– Ну конечно!
– казалось, он готов на все, лишь бы порадовать своего забытого любимца.

'Как давно я не слышал его смеха, - с грустью осознал Шут, - как давно я вообще не видел улыбки на его лице'.

– Кулан!
– голос короля раскатисто пролетел через анфиладу комнат и почти тут же перед ним возник невысокий поджарый тайкур. Сабли у него на поясе Шут не увидел, но по разрисованному шрамами лицу все равно понял, что малый этот не дурак помахать острым железом. Подобно многим своим родичам он наголо брил голову, оставляя лишь длинные заплетенные в косицы пряди перед ушами.
– Вели подать нам горячего вина с кумином. Ферестрийского. Да пусть хорошенько согреют. Холодно.

Тайкурский слуга, больше похожий на воина, исчез так же быстро, как и появился. Но едва король, следуя примеру Шута, сел и вытянул ноги к огню, в кабинет осторожно постучали.

– Ваша Милость, к вам советник, - донеслось из-за двери.

– Ах ты! Только думал спокойно отдохнуть...
– король нехотя встал из кресла, бросив сожалеющий взгляд на камин.
– Подожди тут, Патрик. Я знаю, с чем пожаловал старик, это не займет много времени, - и он со вздохом покинул комнату, прихватив со стола какие-то свитки.