Шутка Хакера
Шрифт:
– Только газовых атак не надо, женщины этого не любят.
– Так то женщины, а это проститутки! – возразил мне с улыбкой Семенов.
Я пожал плечами и еще раз пожелал парочке счастливого отдыха. Алиби Семенова, таким образом, прояснилось, а мне надо было отрабатывать дальнейшие версии. Моим следующим шагом должна была стать поездка завтра утром на вонюковскую дачу.
Вернувшись домой, я решил сегодня не общаться с Приятелем, так как был обижен на него за то, что мне пришлось по его милости выглядеть в глазах господина Семенова мелким воришкой. Я почти сразу лег спать. Встал я в восемь часов и плотно позавтракал. Учитывая специфику
Выводы, к которым я пришел в результате неожиданно нахлынувшей на меня мыслительной активности, показались мне весьма интересными. Я понял, что дачи у меня нет потому, что данная субстанция не соответствует моему внутреннему мироощущению. Дача является консервативным элементом, даже инструментом поддержания какой-то стабильности. В ее функцию входит поддерживать семью, как-то объединять супругов, которые совершают там вместе определенные действия. Причем действия эти носят преимущественно ритуальный характер, ибо экономическая целесообразность содержания дачи в современной России, мягко говоря, невелика. Стоимость проезда туда и обратно иногда выше, нежели цена выращенных там продуктов, которые могут быть спокойно куплены на городском рынке.
Таким образом, дача является элементом скорее символической, нежели экономической деятельности человека. То есть является своего рода религией. Являясь атеистом по убеждению и не имея семьи, я таким образом начисто лишен всех тех предпосылок, которые необходимы для владения дачей.
Тем не менее, я получил удовольствие от дороги на чужую дачу. Прекрасное солнечное июньское утро, недавно заасфальтированный Вольский тракт, на одном из участков которого я сумел разогнать свою «пешку» до ста десяти километров в час, обогнав при этом парочку «БМВ» и «Опелей». Продемонстрировав последним таким образом преимущество русского национального духа над немецким рационализмом, я свернул на проселочную дорогу и устремился к деревне под названием Усовка. В окрестностях этого населенного пункта, на берегу реки располагалась дача Андрея и Ирины Вонюковых. Правда, исходя из некоторых объективных обстоятельств, возможно, что собственность на этот объект теперь может распространяться только на Ирину.
Проехав деревенское кладбище, унылость которого прекрасно иллюстрировало пугало, красовавшееся посреди могил, я преодолел подъем и увидел наконец дачный кооператив «Строитель». Как мне объяснил Семенов, дачу Вонюковых можно найти сразу. Она резко выделяется из ряда аналогичных строений своей неотесанностью, которую, при желании, однако, можно было бы назвать суровой красотой. Именно такую трактовку, видимо, предпочитал Вонюков, который в силу своей помешанности на компьютерах мало уделял внимания символической уикэндовой деятельности. Ирина же, по словам Семенова, принципиально не хотела нанимать рабочих, чтобы привести строение в стандартный вид.
Собаковод был прав, и я сразу заметил в ряду прилизанных кирпичных особнячков неотштукатуренное двухэтажное здание из каменных блоков. Издали оно напоминало нечто среднее между идолом с острова Пасхи и крепостью в каком-нибудь кавказском ауле. Подъехав к этому памятнику архитектуры, я остановился и вышел из машины. Я обнаружил, что у Вонюковых есть только два соседа, которые оба присутствуют и поклоняются богу земледелия. Причем если один из них делал
Я понял, что имею дело с дядей Лешей и тетей Таней, про которых рассказывал Семенов и решил начать опрос именно с них. Я аккуратно зашел на участок и громко, но в то же время вежливо, сказал:
– Здравствуйте!
Как выяснилось, в кооперативе «Строитель» вежливость была не особо в моде. Стоящий в позиции «number two» дядя Леша грубовато осведомился у своей матроны:
– Кого еще х... принес?
– Х... знает, мужик какой-то, – равнодушно отнеслась к моей персоне тетя Таня. Она обернулась, посмотрела на меня и, видимо, решила, что я не в ее вкусе. «Ну и слава Богу», – подумалось мне.
– Здравствуйте! Я частный детектив Мареев, мне бы поговорить с вами хотелось, – произнес я и тут же понял, как нелепо я выгляжу здесь со своей городской физиономией, очками и профессией частного детектива. Тем не менее, на это мое высказывание реакция была более живой. Дядя Леша выпрямил спину, обернулся и сказал сакраментальное:
– Ни х... себе!
После чего он похлопал руками, пытаясь их очистить и пошел мне навстречу. Я принялся разглядывать своего будущего собеседника. Что он таковым будет, мне очень бы хотелось надеяться. Дядя Леша оказался обычным худым жилистым мужиком лет пятидесяти пяти с землистым цветом лица. Резкий скрипучий голос и несколько угловатая манера передвигаться выдавала в нем человека мудаковатого и склонного к самодурству.
Что он, в принципе, довольно скоро и подтвердил. Он подошел ко мне, недоверчиво глянул и спросил:
– Это ты, что ли, частный детектив?
Мне ничего не оставалось как признать этот факт соответствующим действительности, произнеся:
– Да.
– Ой, бл..., не похож! – закачал головой дядя Леша. – Ой, не похож!
Я смутился, лихорадочно соображая, что же в моем облике может быть такого, что абсолютно не соответствует имиджу сыщика. Дядя Леша, используя мое смущение, принялся наезжать дальше:
– Ну, если ты детектив, нашел бы мне белый кирпич, который сп...дили в прошлом году. Я весь кооператив обыскал!
Тут я, постепенно приходя в себя от потрясения, вызванного вербальной активностью дачника, неожиданно громко сказал:
– Андрюха Вонюков пропал. Неделю уже как...
Эта информация заставила дядю Лешу второй раз при мне произнести сакраментальную фразу:
– Ни х... себе!
Тетя Таня оторвалась от клубники, с трудом выпрямилась и спросила:
– Как пропал?
Я не стал удовлетворять ее любопытство и решил все же перейти к делу:
– Мне бы хотелось выяснить некоторые подробности пребывания вашей соседки Ирины на даче в прошлые выходные.
Дядя Леша вынул «Астру» из кармана тренировочных брюк, висевших на веранде, и жестом пригласил меня зайти в дачу. Краем глаза я заметил, что тетя Таня также собирается присоединиться к нам.
– А что пропал, то или бухает или баб е...т, – войдя в дачу и не дожидаясь моего вопроса, выдвинул свою версию дядя Леша.