Шутки судьбы
Шрифт:
– Таль! Ник, где Таль?
Ник тявкнул и опрометью бросился в чащу. Лани метнулась следом. Наноку ничего не оставалось делать, как присоединиться к увлекательному бегу по лесу. Где и днем-то не очень понятно, как избежать сломанной шеи. Ну почему я не остался с пиратами? – в который раз мысленно вопрошал судьбу Нанок. Они не бегают сломя голову по ночному лесу. Они и по дневному не бегают. А все потому, что женщин на кораблях нет. Потому, что женщина в море – к беде. И не только в море, как выясняется. Потому пираты и дают всем ураганам женские имена. Ураган по имени «Стелла». Ураган по имени
На дорогу они вылетели внезапно. Был лес сплошной стеной, раз – и сразу дорога. Бежать стало легче, хотя за Ником угнаться было тяжело. Щенок тьмы с легкостью догонял лошадь и бежал рядом с ней весь день, не зная усталости. Вот он, варвар, нипочем лошадь бы не догнал. Делать ему больше нечего – за лошадьми гоняться. Он и за щенком бы гоняться не стал, если бы не Лани. Ничего, она скоро устанет, и они передохнут. Вопрос только – с ударением на последнем или все же на предпоследнем слоге?
Быть пленником – довольно унизительно. Болтаться на спине лошади, словно какой мешок неблагородного происхождения – унизительно вдвойне. Если бы принца пытали в мрачных казематах, выпытывая государственную тайну, он бы нипочем секрета не выдал. Только вот унижение для особ королевской крови пыток страшнее, и сделать тут ничего нельзя. Фараданцы наотрез отказались верить в то, что он принц, потому что простые солдаты и даже простые офицеры принцев отродясь не видели, хотя и слышали, что таковые где-то на свете существуют. Поэтому принц замкнулся в гордом молчании.
– Ваше высочество, – вывел его из этого состояния голос ехавшего на соседней лошади Таля. – А почему вас зовут уменьшительным именем?
Всадник, чью лошадь Таль столь беззастенчиво использовал (хотя и не по своей воле), собрался было стукнуть его ногой, но передумал. Так и с коня свалиться можно. Пусть себе болтают, лишь бы не сбежали.
– Это старая история. Закон этот был издан тысяча двести лет назад, когда и король и его наследник носили одно и то же имя, – улыбнулся Орье. Таль понял, что он улыбается, исключительно по интонации, потому что видел только землю и лошадиные копыта. – А в те времена, прошу заметить, титулование вроде «его величество» и «его высочество» были не в ходу. Считалось, что король только первый среди равных. На деле было не так. Но… впрочем, неважно. Так вот, возникла путаница. Короля звали сэр Равеннин, и принца называли так же. Из-за чего случилось немало забавных казусов. Тогда король и издал свой указ, чтобы наследника престола называли исключительно уменьшительным именем, пока не станет королем. Бывало, вырастает наследник лет до сорока, а его все как ребенка именуют.
Он помолчал, а потом добавил:
– Когда коронуюсь, отменю этот закон. Он давно устарел.
Лошадь его пленителя сделала резкий скачок, принц охнул.
– И еще объявлю войну Фарадану, – добавил он мрачно.
– Ваше высочество… – начал Таль, но принц его перебил:
– Для друзей я – Орье. Давай уж без титулов, в плену они все равно ничего не стоят. Считайте это монаршей милостью, если желаете. Хотя я еще и не монарх.
– Какая выдающаяся демократичность! – завыл якобы сорванным голосом шут. – А чем ваше щедрое высочество
– Пинками под задницу, – любезно ответил принц.
– Милость ваша безмерна! Хотя деньгами все-таки лучше…
– Сугудай нас всех наградит плахой, – спокойно заметил принц. – Если наше предприятие не выгорит. Двойной Корунд с меня сняли эти мародеры в фараданской форме.
– Нет уж! – выкрикнул Бол. – Пусть уж это будет наш последний плен! Надоело!
– Если не выпутаемся, последним и будет, – согласился Таль. – Сам знаешь, война…
Бол заткнулся. С этой точки зрения он перспективу не рассматривал. Про законы военного времени он был наслышан. Точнее, про один закон – война все спишет. В том числе и те законы, про которые он наслышан не был.
Гоблин, который про законы военного времени ничего не слышал (какие, к блину, законы у гоблинов!), изловчился и укусил лошадь за круп. Кобыла, которая и так с подозрением относилась к зеленому телу, лежащему у нее на спине, дико заржала и встала на дыбы. Всадник и гоблин посыпались на землю; Харкул изловчился вторично и укусил еще и всадника.
Тот заорал, тоже встал, только не на дыбы, а на ноги, и отвесил гоблину хорошего пинка. После чего заткнул ему рот и старательно привязал пленного к седлу.
Кавалькада двигалась медленно. Тяжело скакать быстро, если у тебя на лошади висит связанный пленник. Меж тем солнце уже клонилось к горизонту с явным намерением опуститься ниже. Впрочем, всадников это нисколько не волновало, и Таль сделал вывод, что лагерь фараданцев не так уж и далеко.
Так оно и оказалось. Лес неожиданно кончился, и открылось обширное поле, сплошь усеянное походными палатками. Фараданцы предпочитали воевать с комфортом.
Кое-где уже горели костры, ветер доносил запах чего-то съестного. Желудок Таля откликнулся на запах громким кваканьем, напоминая, что он хоть и не фараданец, но перекусить не помешало бы. Пленников сняли с лошадей и, не развязывая, потащили к шатру командира отряда. Или армии – Таль был не силен в воинских подразделениях.
Командир, судя по нашивкам на доспехах, имел звание генерала. При виде него принц несколько оживился, попытавшись принять гордую позу. С веревками на руках и прочих частях тела это выглядело неубедительно, но генерал все равно обратил внимание на необычного пленника.
– Что вы хотите сказать, сударь?
Обращение это Таля приятно порадовало. Куда лучше звучит, чем «Выкладывай военную тайну, сволочь». А если нет у них никаких тайн, тем более военных? И как это генералу доказывать, если человек живет в мире военных тайн?
– Герцог Адренс, если не ошибаюсь? – вежливо осведомился Орье.
Принцы не ошибаются почти никогда. Вон как у генерала глаза на лоб выкатились, будто всегда хотели попасть именно на это место.
– С кем имею честь? Разве мы знакомы?
– Вы, будучи еще капитаном гвардии, принимали посольство Квармола.
Генерал напряженно смотрел на принца, сравнивая его внешность с теми смутными образами, что хранила его память. Похоже, напрягать ее герцогу давненько не приходилось. По его лицу было видно, как упомянутые образы мало-помалу начинают материализовываться.