Шутки судьбы
Шрифт:
Я продолжал держать Елену за руку, впитывая столько боли, сколько только мог.
Прошло два дня, когда Елена перестала меняться внешне, всё её тело было идеально гладкое, без следа ран, тогда было принято решение, наконец-то, её помыть, переодеть и уничтожить всю кровь. Не думаю, что ей пойдёт на пользу, если она, очнувшись, учует запах человеческой крови, даже если это будет её кровь.
Похороны, а точнее, кремация Елены были назначены на 20, значит, у нас чуть больше суток, а Елена всё ещё не очнулась.
— У меня есть идея, — неуверенно говорю я, Эдвард хмурится,
— Ты когда-нибудь так делал?
— На пару секунд, после чего чувствовал себя просто отвратительно, — честно отвечаю я, сжимая руку любимой.
— Ты думаешь у тебя получится? — с сомнением протягивает Розали.
— А у нас есть выбор? — огрызаюсь я. — Я попытаюсь, просто нужно сократить до минимума время прощания. Задержать тело или что-то вроде этого, чтобы на «последние слова» было несколько минут, не больше.
— Это сильно ударит по тебе? — осторожно интересуется Карлайл.
— Да, по ней тоже. Я буду абсолютно обессилен, она, скорее всего, ещё не скоро сможет соображать и руководить своими чувствами, да даже телом.
— Она согласна, — тихо сказал Эдвард.
Несколько часов назад Эдвард сообщил, что Елена начинает понимать, что происходит, внимательно слушает все наши разговоры. Настолько внимательно, насколько может. Это помогает ей отвлечься от боли, хотя бы немного.
В общем счёте обращение заняло больше трёх дней, до похорон оставалось меньше 16 часов, когда Елена громко закричала, а её сердце начало биться, как сумасшедшее. Последние удары. Тишина.
Ещё с минуту она медлила, после чего крепко сжала мою руку. Очень крепко.
— Ай, — тихо смеюсь я. — Ты сильнее меня, помнишь?
Её глаза всё ещё закрыты, но губы растягиваются в улыбке.
Наконец, Елена открывает глаза. Кроваво-красные, такие непривычные, такие пугающие на родном лице, но ни чуть её не портящие. Её рука тянется к горлу.
— С началом новой жизни, Елена, — тихо говорю я, а она поворачивает на меня голову.
Я почувствовал ужас, исходящий от неё, когда она, выдернув руку, отпрыгнула в другую часть комнаты. Да, Елена, вот какой я на самом деле. Я даже забыл, как сильно её могут напугать мои боевые раны.
***
Крематорий. Гроб задерживают, вместо обещанных пяти минут остаётся всего три, когда тело Елены привозят. Меня, полностью контролирующего тело Елены, трясёт каждый раз, когда кто-то наклоняется к ней, её эмоции каждый раз пытаются вырваться на свободу, а когда кто-то нагибается, чтобы поцеловать Елену в лоб, я чуть не падаю.
Я знал, что это будет тяжело, но даже не представлял насколько.
Как только прощание кончилось я, на едва держащих меня ногах, выполз из здания. Эдвард побежал забирать Елену, которая не будет в состоянии ходить сама. Я, видимо, тоже уже не могу самостоятельно передвигаться.
Никогда за всю вампирскую жизнь я не чувствовал себя слабым, но сейчас… Я абсолютно обессилен.
– …ради Елены, Джас! — шипит на меня Эмметт, помогая мне встать.
Это
========== Первый взгляд на новую жизнь ==========
POV Елена
Боль, окутывающая всё моё тело. Огонь, уносящий все мои чувства, все мои мысли. Огонь, уничтожающий то, чем я когда-то была. Огонь, убивающий меня.
Всё, что помогает мне держаться — голос Джаспера, не перестающего говорить со мной, иногда я не слышу ничего, кроме собственных криков, иногда я ничего не чувствую, кроме адской боли, но в те редкие моменты, когда голос Джаспера доносится до меня, я перестаю желать смерти, а начинаю желать начала новой жизни.
Я, вспоминая слова моей семьи, стараюсь не кричать, — не поможет, а вот Джасперу это причинит ещё больше боли, лучше перетерпеть это молча. Иногда я всё-таки кричу, не выдерживая.
Смутно вспоминаю, что произошло. Авария. Джаспер говорит, что они едва успели.
Боюсь представить, что он чувствовал.
Каждый час он сообщает мне время, прошедшее с начала обращения, судя по видениям Элис пройдёт 78 часов, сейчас прошло всего 28, а мне кажется, что я горю адским пламенем целую вечность. Иногда я чувствую, как рука Джаспера сжимается вокруг меня, чувствую я лишь потому, что в эти моменты боль немного ослабевает.
Похоже, не одна я горю сейчас.
41 час. Я всё чаще слышу их разговоры, какая-то часть меня может их даже анализировать.
Итак, что я поняла: моё сердце перестало биться, но они смогли заставить его прокачать яд, что начало моё обращение; я изменилась внешне: волосы стали светлее, фигура подтянутей, кожа стала бледной и холодной.
Джаспер пытался меня подготовить к тому, что будет, когда я очнусь. Мы никогда толком не обсуждали моё обращение, думали, до этого ещё долго. Зря, очень зря.
Он сказал не пугаться бесполезности вдохов, сказал, что это первая странность, с которой сталкиваются все вампиры. Сказал, чтобы я была готова к тому, что он больше не будет холодным, точнее, он больше не будет холодным для меня, ведь мы будем одной температуры. Объяснил, что первое, что я почувствую — ужасная жажда, говорящая о себе диким жжение в горле, обещал, что как только я обращусь, мы пойдём на охоту. Предупредил, что сначала кровь животных будет казаться отвратительной, но я должна к этому привыкнуть. Человеческая кровь, конечно, гораздо вкуснее, но мы давно решили, что когда я обращусь и стану рабой своих инстинктов, Джаспер не позволит мне сорваться.
49 часов. Они обсуждают план моих «похорон». Я не совсем поняла, что именно собирается сделать Джаспер, но поняла, что нам обоим будет нелегко от этого, но, похоже, выбора нет. Мысленно даю своё согласие, которое озвучивает Эдвард.
72 часа. Боль едва ощутимо утихает, Джаспер говорит, что постепенно боль будет уходить из тела, концентрируясь в сердце, после того, как это случится, обращение будет завершено.
74 часа. Я почувствовала, как огонь уходит из пальцев ног, даря им блаженное спокойствие.