Шутки в сторону
Шрифт:
— Так вы меня не узнаете? — удивился Ремезов. Было чему удивляться. Он, например, хорошо помнил, что накостылял по шее миляге Владу, когда тот опрометчиво попытался дать стрекоча.
Голубоглазый убрал с лица безоблачную улыбку.
— Между прочим, за рукоприкладство сейчас из милиции выгоняют, — заявил этот нахалюга.
— Меня не выгонят, — заверил Ремезов, не вдаваясь в подробности, по какой причине его уже не выгонят. — А если ты такой борец за права человека, то дуй в управление и пиши на меня жалобу, только не забудь уточнить, при каких обстоятельствах я
— Да ладно, — пробурчал Влад и опустил глаза.
— То-то же, — не удержался от наставительного замечания Ремезов, а сам подумал: «И чего я к ним привязался? Кажется, с недавних пор меня это больше не касается, пусть себе ширяются до посинения. Все, что меня сейчас интересует, это куда девалась Катя Чернова. Как только я это узнаю, вообще забуду, что когда-то имел глупость работать в милиции». — Ладно, красавчики, обещаю, что больше вас не побеспокою, — совершенно искренне пообещал Ремезов. За Огородникова он не отвечал, за бывшее родное ведомство тоже. — А вы за это всего лишь полюбуетесь фотографией одной очень симпатичной девушки и скажете, видели вы ее когда-нибудь или нет.
Ремезов вытащил фотографию, и по выражению лица Влада Найденова сразу догадался, что Катя была ему знакома, но за информацию о ней он намерен долго и нудно торговаться.
— Что, видел ее?
Тот пожал плечами:
— Может, видел, может, нет. Знаете, как это бывает, такая дырявая память…
«Дать бы тебе еще разок, чтобы мозги прочистились, — подумал Ремезов, — и твоя бессознательная память сразу бы превратилась в сознательную». Он растягивал паузу и не сводил тяжелого взгляда с лица хамоватого студента. В конце концов тот не выдержал:
— Да видел я ее всего один раз, тогда же, на хате…
— Она что, тоже туда захаживала?
— В том-то и дело, что нет. Просто на минуту зашла и вызвала одного парня… Дальше прихожей шагу не ступила, поэтому ее никто не заметил, а я случайно увидел в зеркале ее отражение. Там на стене зеркало, ну, я подошел причесаться и увидел в прихожей какую-то незнакомую девчонку.
— Ты говоришь, что она за кем-то пришла. За кем?
Парень замялся, выдавать приятеля ему не хотелось, и Ремезову пришлось его приободрить напоминанием:
— Я же обещал, что обо всех вас позабуду.
Влад вздохнул:
— Ну, я не уверен, что она пришла за Красным, но он сразу же следом за ней смылся и с тех пор не появлялся…
— Кто такой Красный?
— Генка Красавченко, учится с нами на одном курсе, нет его сейчас, уехал.
— Куда?
— Откуда я знаю? Может, домой, он же не местный.
Ну вот, мелькнуло у Ремезова, неужели наконец попал в яблочко? Дай Бог, дай-то Бог! Он мгновенно потерял интерес к своим юным собеседникам, повернулся и размашисто зашагал в сторону учебной части, где надеялся заполучить адрес Геннадия Красавченко, который, вероятно, и был похитителем если не самой Кати Черновой, то, по крайней мере, ее доверчивого девичьего сердца. Не исключено, что к сердцу прилагались и десять тысяч «зеленых».
Глава 34
Белые начинают и выигрывают
— Ну все, — сказала Зойка, —
Зойкины доводы были основательными и увесистыми, как кирпичи. Светлана действительно до сих пор не имела дел ни с одним сексуальным маньяком. Даже Барсуков под эту категорию явно не подходил. Сама же Зойка имела дурацкую привычку рассказывать ей о своих немногочисленных и непродолжительных романах с такими интимными подробностями, что Светлану не покидало ощущение, будто она присутствовала в ее постели третьей.
— Хватит причитать, — вяло отбивалась от нее Светлана, уже давно решившая действовать самостоятельно и не слушать ничьих советов.
— Ну и дурой будешь, — заявила Зойка безапелляционно, — сильно ты поможешь своей Катьке тем, что попадешься на ту же удочку!
— А может, я этого и хочу, — загадочно изрекла Светлана, застегивая «молнии» на сапогах и снимая с вешалки куртку.
— Ты куда? — спохватилась Зойка и тоже потянулась за своим салопчиком, на котором многочисленные результаты деятельности прожорливой моли были искусно заделаны так называемой художественной штопкой. В принципе, Зойке давно следовало бы сменить пальтецо, но она не могла найти ничего подходящего из-за своих нестандартных габаритов.
— Куда-куда, — буркнула ей в ответ Светлана, — звонить этому типу.
— А что, отсюда нельзя? — недоумевала Зойка, пыхтя спускаясь вслед за ней по лестнице.
— Конечно, нельзя, — отрезала Светлана. — А вдруг у него телефон с определителем номера?
Зойка у нее за спиной только ойкнула.
— Что там у тебя? — Светлана обернулась.
— Ногу подвернула, — пожаловалась Зойка.
— Нечего было цепляться за мной, — отрезала Светлана. — Я тебя не звала!
Отставшая Зойка, проклиная все на свете, кое-как доковыляла до телефонной будки, когда Светлана уже успела набрать один вариант номера и, послушав длинные гудки, принялась накручивать следующую комбинацию цифр. На этот раз трубку подняли молниеносно, точно поджидали звонка.
— Да, — сказал вкрадчивый баритон.
Светлана от неожиданности растерялась, заранее приготовленная фраза выветрилась у нее из головы, а баритон снова произнес мягко:
— Я слушаю.
Нужно было что-то быстро говорить.
— Я… я, — Светлана торопливо откашлялась, — когда-то вы дали этот телефон нам с подружкой…
— Помню-помню… Ты блондинка, да? Сколько тебе лет? — немедленно отозвался баритон.
Светлана почувствовала себя увереннее, а потому быстро сориентировалась:
— Шестнадцать…
— А как тебя зовут?
— Светлана.
— И что же у тебя, Светлана, случилось? Чем я могу тебе помочь?
Ситуация еще та! Светлана лихорадочно соображала, что могла бы ответить на подобный вопрос шестнадцатилетняя девчонка и, в частности, ее племянница Катя Чернова. За стеклом успевшая догнать ее Зойка делала страшные глаза.