Шуттовские деньги

Асприн Роберт Линн

– А теперь успокойтесь, остыньте, прошу вас, – попросил Шутт. – Я вовсе не намерен уговаривать стать друзьями после стольких лет размолвки, но я так полагаю, что каким-то путем конфликт ваш можно было бы уладить. Вы, Ренегаты, выдвигаете обвинения против Шоколадного Гарри – не исключено, что вполне законные. Думаю, и он не станет отрицать, что некий неприятный инцидент в прошлом действительно имел место.

– Еще как имел! – возмущенно проворчал Джонсон-Каменотес. – А Гарри – последний наглый врун, если станет отказываться, черт бы его побрал!

– Я

был бы вам крайне признателен, если бы вы обошлись без сквернословия, – неожиданно холодно предупредил его Шутт. – В чем бы ни состоял предмет недопонимания между вами, употребление бранных выражений решению дела не поможет. А мы собрались именно для того, чтобы раз и навсегда положить конец этому недоразумению, ибо, откровенно говоря, ваша ссора мешает полноценному выполнению порученного роте задания.

– А чего там – «положить конец»? – буркнула Энни-Астероид. – Вы нам только каждому дайте по пять минут с этим жирдяем с глазу на глаз по душам потолковать, и не вмешивайтесь, так мы быстро этому делу положить конец сумеем.

– Нет, – покачал головой Шутт. – Мы так не договаривались, и так дело не пойдет. Легион заботится о своих людях. Если вы хоть пальцем тронете моего сержанта, вам придется узнать, что это такое – бросить вызов всей роте. Это относится к любому члену нашего коллектива.

Каменотес опустил руку на плечо Энни.

– Энни, он прав. Кэп нам уже говорил, и я ему верю. Мы-то ведь точно так же защищали бы кого-нибудь из нашего клуба, верно? Ну, то есть, так оно было в старые добрые деньки, пока в клуб не привалили всякие желторотые молокососы и не послали куда подальше байкерские традиции.

– Это ты точно сказал, Каменотес. Теперь все не так, как оно раньше было, – согласился с другом Джо-Клинок. Физиономия его приняла задумчивое выражение, затем он добавил: – Уж считай, годков пять, а то и все шесть прошло, как я в последний раз кому-нибудь уши отрезал.

Он подергал растрепанную бороду и устремил оценивающий взгляд на сержанта-снабженца.

– Кэп! – вскрикнул Гарри. – Мы так не договаривались! Неужели вы позволите, чтобы они меня вот так оскорбляли!

– Пинков им хороших надо отвесить! – донесся из транслятора перевод возмущенного восклицания Луи. Маленький синтианец вскинул автомат. – И чтоб духу их здесь не было!

– Кто бы еще вякал! – взорвался Каменотес. – Кэп, я вам, само собой, верю, да только ежели вы нас в засаду заманили, то мы вам просто так не дадимся.

И он принял оборонительную боевую стойку. Его приятели последовали его примеру.

– Ну-ка, успокойтесь все! – прикрикнул на всех сразу Шутт. – Луи, убери оружие. Эти люди пришли сюда без оружия, с миром, и мы должны ответить им тем же. Итак, Шоколадный Гарри, если я верно понимаю ситуацию, эти люди обвиняют тебя в том, что ты повредил их мотолеты… летающие мотоциклы.

– Ну… – смущенно проговорил Гарри.

– «Повредил» – это слабо сказано! – воскликнула Энни-Астероид. – Он переставил полюса на летном контуре, и

наши хоки переворачивались вверх пузом, как только мы включали двигатели!

– А сиденья суперклеем намазал, и мы не могли встать, пришлось джинсы стаскивать! – потрясая кулаком, добавил Джо-Клинок.

– А в камеры сгорания гелия нафигарил, и масс-конвертеры спалил, – внес свою лепту в перечисление преступлений Гарри Джонсон-Каменотес. – А такой человек, который вот такое сделал с чужим хоком… такой человек… он не имеет права садиться за руль, вот что я вам скажу!

– Это правда, Гарри? – Шутт взглянул на своего снабженца.

– Ну, кэп, дело было так… – снова попытался внести оправдательную ноту в переговоры Гарри.

– Объяснения подождут, Гарри. Сейчас меня интересует одно: они говорят правду?

Шоколадный Гарри вытянулся по стойке «смирно» и отдал честь:

– Да, сэр!

– Вот и все, что мне нужно было услышать, – кивнул Шутт. – Вольно, сержант. Я вам говорил о том, что Легион защищает своих военнослужащих, и это чистая правда. Но эти люди заслуживают компенсации за тот вред, что вы причинили их имуществу, и мой долг – проследить за тем, чтобы они эту компенсацию получили. Это единственный выход из создавшегося положения. Пора с ним покончить и заняться обычными делами.

– И что же вы сделаете? – нерешительно поинтересовался Гарри. Взгляд его метался между капитаном и Ренегатами.

– Ага, скажите, что вы с ним сделаете? – сверкнул глазами Джонсон-Каменотес. Он и двое его спутников подозрительно посматривали на легионеров.

– Ничего, – спокойно ответил Шутт, но когда Ренегаты открыли рты, дабы выразить законное возмущение, капитан предостерегающе поднял руку. – С ним я ничего не сделаю. Давайте последуем древней справедливой формуле: «Наказание должно соответствовать преступлению». Сержант, где ваш мотолет?

– Кэп! – Гарри рухнул на колени, словно подкошенный. – Кэп, пусть уж лучше они мне уши отрежут! Пусть оттатуируют меня с головы до ног тупой иглой! Пусть меня в космос выкинут без скафандра, но кэп, только не заставляйте меня отдавать им мой хок!

– Уши ему отрезать – это было бы классно! – оживился Джо-Клинок. У Энни-Астероид мстительно блеснули глазки.

– Да, пусть отрежут! – продолжал причитать Гарри. – Пусть оба уха мне отрежут, пусть побреют меня циркулярной пилой, пусть сварят меня в котле с. китайской горчицей! Только не отдавайте им мой мотолет!

– Где мотолет? – спокойно повторил свой вопрос Шутт. – Хватит, Гарри. Либо ты отдаешь мне мотолет, либо я срезаю твои сержантские лычки.

– Да, да, лучше разжалуйте меня в рядовые, кэп, – стонал Гарри, не вставая с колен. – Прогоните меня, уж лучше отправьте меня на гауптвахту, заприте там, а ключ выкиньте в черную дыру, а меня посадите на хлеб и воду, да что там – на хлеб и воду! Чтоб мне всю жизнь опилки жевать и соляной кислотой запивать! Я не стану жаловаться, сэр, ей-богу, не стану, только не отдавайте мой хок!