Схватка гигантов

Больных Александр Геннадьевич

Почему Джеллико, видя, что противник бежит в полном замешательстве, позволил ему второй раз подряд ускользнуть от разгрома? Шеер приказал своим флотилиям эсминцев прикрывать его отход, но этот приказ сумели выполнить только Шульц и Геле, которые получили соответствующие инструкции 20 минут назад. 3-я, 5-я и 7-я флотилии находились слишком далеко на севере, а корабли Шурра двигались так медленно, что их пришлось отозвать. 6-я и 9-я флотилии попали под огонь среднего калибра британских линкоров, их контратаковала 4-я эскадра легких крейсеров Ле Мезюрье и 11-я флотилия эсминцев Хоксли. Тем не менее, 20 эсминцев сумели выйти на расстояние 8000 ярдов и выпустили 31 торпеду. Это несколько странный залп – полторы торпеды на корабль. Из всех торпед только 10 дошли до британской линии и произвели эффект совершенно непропорциональный для такого ничтожного количества. Джеллико был твердо уверен, что их гораздо больше. Битти, кстати, думал точно так же. В ходе русско-японской войны из более чем 100 выпущенных торпед в цель попали менее 5 процентов.

Но сторонники этого оружия сумели убедить адмиралов (и английских, и немецких, заметим), что теперь торпеды дадут не менее 30 процентов попаданий. Ведь за прошедшие 10 лет их скорость и дальность хода значительно увеличились. От массированной торпедной атаки мог спасти только радикальный маневр уклонения. "Боевые инструкции Гранд Флита" подчеркивали, что наилучшим маневром является уклонение поворотом по-дивизионно ОТ торпед, чтобы корабли могли выйти за пределы их дальности хода. До Ютландского боя никто не предполагал, что в условиях плохой видимости это приведет не только к увеличению дистанции боя на 3000 – 4000 ярдов, это еще полбеды. Но одновременно это вело и к потере контакта с противником. Поэтому в таких условиях был оправдан более рискованный поворот НА торпеды. Стэрди открыто выражал разочарование тем, что "вся колонна отвернула от торпедной угрозы. Поворот на торпеды в некоторых случаях мог быть более разумным". Только в 1936 году сам Джеллико признал, что "поворот на торпеды в некоторых случаях является более полезным". Но в 1916 году он думал иначе, и в 19.23, одновременно с третьим боевым разворотом Шеера, Джеллико приказал повернуть прочь. Он не хотел выполнять этот маневр и сначала решил ограничиться поворотом на 2 румба, но через пару минут приказал довернуть еще на 2 румба. В итоге немцы двинулись на запад, Гранд Флит – на юго-восток. Поэтому Шеер быстро скрылся в тумане. Англичане потеряли противника, но ничуть не уменьшили опасность для своих кораблей. Нескольким линкорам все равно пришлось уклоняться от торпед. Например, "Мальборо" повернул направо, и первая торпеда прошла по носу, вторая – так близко по корме, что лишь поворот спас корабль от попадания, а третья вообще нырнула под килем.

Однако решение Джеллико само по себе не послужило причиной потери контакта с противником, который совсем не рвался продолжать бой с превосходящими силами англичан. Джеллико думал, что Шеер пропал из-за Того, что сгустился туман. Новых сообщений о маневрах германских линкоров к нему не поступало, хотя концевые корабли его колонны ясно видели немцев. Например, "Вэлиант" в 19.23 отметил поворот германской колонны. Когда британский главнокомандующий решил, что торпедная опасность миновала, в 19.35 он приказал Повернуть на 5 румбов – на 1 больше, чем предыдущий отворот. Это должно было восстановить контакт и позволить снова завязать бой. Однако Шеер, который сначала шел на запад, сам повернул на 3 румба от курса схождения. Самым последним из британских линкоров, который видел противника днем, оказался "Малайя". Но его капитан хладнокровно наблюдал, как противник уходит, даже не подумав сообщить об этом Джеллико. Гуденаф, который видел Шеера на новом курсе, тоже не сообщил ничего. Однако в 19.40 донесение с "Лайона" прояснило Джеллико, что его поворот был недостаточен, он повернул еще раз, но, увы, лег на параллельный курс с невидимым противником. Битти по-прежнему рвался вести бой на дистанции пистолетного выстрела. Его не смутила такая мелочь, как поломка компаса. Повернув вправо, он имел перестрелку с германскими линейными крейсерами, и в 19.45 дал пеленг на голову колонны Шеера и, что более важно – его курс. К несчастью, Гуденаф все запутал сообщением о неизвестном количестве вражеских кораблей на северо-западе, полностью сбив с толку главнокомандующего. До 20.00, когда Шеер оказался в 15 милях, Джеллико не предпринимал никаких решительных маневров для восстановления контакта. Лишь когда до темноты оставался всего час, британский адмирал круто повернул на запад. Однако и теперь он не увеличивал скорость, чтобы не отстал поврежденный "Мальборо", который не мог дать более 17 узлов. Минутой позже Джеллико получил новый сигнал от Битти: "Предлагаю отправить головные линкоры следом за линейными крейсерами. Мы отрежем весь вражеский линейный флот". На поиски последнего Битти отправил свои легкие крейсера. Это был разумный сигнал, хотя недоброжелатели Битти порицали его за такое нарушение субординации. Но к задержке при передаче сигнала (радиограмма была отправлена в 19.47) Джеллико добавил новую.

Только через 15 минут он приказал Джерраму "следовать за нашими линейными крейсерами". Однако теперь корабли Битти больше не были видны с "Кинг Георга V".

Джеррам двинулся туда, где он в последний раз видел Битти и где слышал выстрелы (это вели бой крейсера Нэпира). Он не увеличивал скорость и не догадывался, что расходится с противником на 2 румба.

Тем не менее, два флота продолжали сближаться. Опасаясь слишком далеко оторваться от своих баз, в 19.45 Шеер повернул на юг, находясь всего в 12 милях к востоку от "Айрон Дьюка". По донесениям своих эсминцев он понял, что сражался со всем британским линейным флотом. Шеер писал: "Если бы мы могли парировать охватывающее движение противника и выйти к Хорнс-рифу раньше него, то сохранили бы инициативу на следующее утро. Чтобы добиться этого, ночью следовало бросить в атаку все миноносцы, даже рискуя остаться без них в утреннем сражении. Германский Линейный

Флот должен был прорваться к Хорнс-рифу кратчайшим путем, не уклоняясь от курса и не обращая внимания на атаки противника". Результатом этого решения стали последние контакты между сражающимися флотами до наступления темноты. На "Индомитебле" "в 20.20 были снова замечены вражеские линейные крейсера, и через несколько секунд они открыли огонь. Большинство расчета моей орудийной башни вышло наружу подышать свежим воздухом. Люди бросились обратно, сломя головы. В 20.26 мы снова вели жаркий бой на дистанции 8600 ярдов.

Немцы стреляли хорошо и несколько раз накрывали нас. Но и многие залпы нашей эскадры попадали в цель. Мы видели большие пожары на борту нескольких вражеских кораблей. К 20.42 они получили вполне достаточно и отошли, мы прекратили огонь. Если нам повезет, то мы дадим им еще один бой. У нас в башне имелись 2 граммофона – один в самой башне, второй – в рабочем отделении прямо под нами. Во время каждой передышки мы крутили пластинки, причем разные. Эта какофония была не хуже остальных ужасов войны".

Германские линейные крейсера, которые пытались выйти в голову Линейному Флоту Шеера, около 20.25 попали под сильный огонь соединения Битти. Сами они уже не могли отвечать. Во-первых, они видели только вспышки орудийных залпов противника, а вовторых, уже имели очень тяжелые повреждения. На "Дерфлингере" осталось только 2 исправных орудия главного калибра, и корабль принял более 3000 тонн воды. Поэтому Хартогувел 1-ю Разведывательную Группу на другой борт колонны Шеера, прикрывшись его дредноутами. Эта короткая стычка произошла как раз, когда Хиппер попытался перейти на борт "Мольтке". В результате он снова принял командование эскадрой только в 21.00.

Крейсера Нэпира в этот момент тоже вели бой. Как вспоминает один из офицеров "Ярмута", им было "приказано произвести поиск в западных секторах, чтобы обнаружить голову колонны противника. Мы начали развертывание в указанном направлении, когда в 20.20 "Фалмут" заметил 5 вражеских легких крейсеров по пеленгу NNW. За ними следовали 2 линейных крейсера, которые вели бой с нашими линейными крейсерами. Мы построились в кильватерную колонну и завязали бой с вражескими легкими крейсерами на дистанции 7000 ярдов. Их залпы ложились недолетами, а наши, похоже, шли ничуть не лучше из-за того, что не было никакой возможность корректировать огонь при такой безобразной освещенности. Противник отошел, и мы больше его не видели".

После этого Битти заметил броненосцы Мауве, которые теперь возглавляли германский линейный флот, и открыл огонь по ним. Несколько попаданий заставили "Шлезвиг Гольштейн", "Поммерн" и "Гессен" уклониться на юго-запад и скрыться. Ле Мезюрье и Хоксли тоже видели это, но, "видя, как "Кинг Георг V" отворачивает, мы решили, что следует идти за ним, чтобы не потерять контакта с нашим собственным флотом". Просто потрясающий пример полного служебного несоответствия. Командир эскадры крейсеров не понимает, что его главная обязанность – служить глазами флота. Немудрено, что сразу после боя Битти изменил свои боевые инструкции. Он писал: "Обязанностью младших флагманов становится ожидание конкретных приказов и действия в духе требований главнокомандующего. Этих требований всего 2, и они очень просты: пока вражеские тяжелые корабли остаются на плаву, мы должны их обнаружить и сообщить, атаковать и уничтожить".

Немного раньше, в 20.10, Хоксли заметил 5-ю флотилию эсминцев Хейнеке к востоку от остальных сил Шеера и повел свои эсминцы в атаку на него. Атаку эсминцев поддержала 4-я эскадра легких крейсеров. Британские корабли заметили эскадру Бенке, которая теперь замыкала строй Шеера. Хоксли не сумел выполнить торпедную атаку, корабли Ле Мезюрье действовали гораздо лучше. Один из офицеров крейсера "Каллиопа" вспоминает: "Мы приблизились на 8500 ярдов и повернули на курс, параллельный курсу противника. До разворота по нам не стреляли, вероятно, они не были уверены – свои мы или враги. Но затем они быстро поняли свою ошибку и накрыли нас. Выпустив торпеды, мы отошли на восток на большой скорости, чтобы соединиться с нашим флотом. Мы видели германские линкоры в течение 10 минут и получили 5 попаданий. Только высокая скорость и зигзаг спасли нас от уничтожения".

Хотя повреждения флагманского корабля Ле Мезюрье помешали ему передать сообщение, Джеллико сам видел вспышки выстрелов в 20.38 и прожектором запросил "Комус": "По кому вы стреляете?" Из ответа капитана 1 ранга Э.Г. Готэма: "По вражеским линкорам" главнокомандующий заключил, что он сближается с врагом. Это же вроде бы подтвердила вспыхнувшая через несколько минут короткая перестрелка в хвосте британской линии, где Гуденаф имел стычку с 2-й флотилией эсминцев. Один из "Ноттингема" так описывает этот момент боя: "В сгущающихся сумерках мы имели короткую перестрелку с германскими эсминцами, в ходе которой "Саутгемптон" вроде бы потопил один из них.

Однако они так быстро скрылись в тумане, что мы не сумели сблизиться на дистанцию эффективного огня. Лично я находился на мостике с 14.00, не имея лишней одежды. Никогда раньше я так не замерзал, но никому в голову не пришло бы послать вестового в каюту за плащом в разгар Ютландской битвы".

Но лишь к 21.00 после донесений "Лайона" и "Фалмута" ситуация немного прояснилась.

Затем произошло третье, более важное столкновение. "Керолайн" и "Роялист", расположенные впереди "Кинг Георга V", на котором Джеррам все пытался догнать потерявшиеся корабли Битти, заметил колонну Шеера. Капитаны 1 ранга Г.Э. Крук и Г.