Схватка на дне
Шрифт:
– Понятно, сэр.
Старпом ушел и вскоре атомоход на штатной глубине начал никому непонятное маневрирование: подлодка то зависала на одном и том же месте, то медленно двигалась вперед; затем она поворачивала на обратный курс и опять зависала. Не нужно быть большим знатоком, чтобы сообразить – здесь что-то ищут. В экипаже стали догадываться об истинных целях похода и как только Эдвард Бест занял свое капитанское кресло на мостике, штурман не выдержал и сказал:
– Не кажется ли вам, сэр, что маневрирование на противоположных галсах несколько устарело. Можно найти объект и по
– Каким еще методикам? – раздраженно спросил капитан.
Он оглянулся по сторонам и заметил, что боевой расчет командного поста, как ни в чем не бывало, продолжал нести вахту – каждый занимался своим делом. Но Бест достаточно хорошо знал их повадки, и то, что присутствующие слушали их диалог в оба уха, не подавая при этом никаких признаков любознательности, он также знал. Поэтому громко, чтобы все слышали, Бест произнес:
– Пока действует инструкция о режиме секретности и допуске к испытаниям глубоководного аппарата ограниченного числа лиц. Но я и сам вижу, что потребуется изменить эти условия. А иначе, мы… не сработаем. Не обижайтесь господа и ждите моих дальнейших указаний. Так, что ты говоришь, устарело? – обратился он к штурману:
– Сэр, если позволите, я бы классифицировал объект как вражескую подлодку, с которой потерян контакт.
– И что из этого следует? – заинтересовался Бест.
– Из этого следует, сэр, что надо произвести расчеты генеральных курсов. Взять точку потери контакта с…
– Объектом, – ответил за штурмана капитан и добавил:
– К сожалению, мы действительно потеряли контакт. Одно радует, что мы имеем изначальную достоверную точку начала испытаний.
– Здесь сильное течение, сэр, – уточнил обстановку штурман. – И если бы…
– Если бы я привлек вас раньше, то имел бы сейчас расчет на снос по течению и дрейфу.
– Так точно, сэр!
– Ладно, штурман. Я уловил твою мысль. Ты предлагаешь произвести расчет длин радиусов-векторов от начальной точки поиска.
– Верно, сэр. По спирали с поворотом генеральных курсов на девяносто градусов. Мы замкнем район поиска, и объект никуда не денется. Так как мы ищем сейчас – все равно, что искать иголку в стоге сена.
– Штурман прав, – согласился Бест, показывая тем самым всем присутствующим, что сам он на их стороне и все они единомышленники в этом непростом деле. – Надо действительно замкнуть район в определенные границы.
– Боцман! Лево руля! – скомандовал Бест. – Механик! Турбина малый хо…
Капитан не договорил, потому что на мостик влетел один из «спецов», по раскрасневшемуся лицу которого было видно: что-то там у них стряслось. Он стал тихо «сливать» информацию на ухо капитану, которое стало багроветь на глазах изумленной публики. Бест сурово взглянул в глаза «спецу», от чего тот чуть было не съёжился в клубок, и резко скомандовал:
– Стоп турбина!
Некоторое время Бест молча сидел в кресле, сжавшись как пружина, затем выпрямился, закинул нога за ногу и, оглянувшись по сторонам, изрек:
– Поздравляю вас, господа! Только что, мы утопили аппаратуру стоимостью три миллиона долларов.
«Спец» опустил голову и, забыв про инструкцию о допуске, как это
Монолог «спеца» закончился на оптимистической ноте и все облегченно вздохнули. Иначе бы субмарину с позором вернули на судоремонтное предприятие в Бангор и поставили в сухой док. А это надолго. Тут была и финансовая сторона вопроса. За каждый выход в море им неплохо платили – ведь это были испытания новой техники. Правда эта новая техника находилась не на новой подводной лодке, которая ломалась в самый неподходящий момент. Так случилось и в этот раз. Не прошло и часа, после отчета «спеца» о проделанной им работе по утоплению дорогостоящей техники, как механик заорал на всю свою реакторную глотку:
– Сработала аварийная защита реактора! Корабль лишился хода!
Старпом, сменивший капитана десять минут назад, тут же связался с ним по телефону и доложил обстановку. Было принято решение продолжить испытания глубоководного аппарата, двигаясь под дизелями. Другого ничего не оставалось – не докладывать же в главный штаб военно-морских сил США об остановке реактора. В этом случае их уж точно вернули бы в базу. А тут оставался хоть какой-то шанс выгрести на испытаниях, если они закончатся удачно.
Капитан нервничал. Про себя, он уже проклинал тот самый день когда согласился перейти из боевого состава атомных торпедных подлодок на экспериментальную с чарующим названием «Гоуст», что в переводе на русский язык означает призрак. Ему расписали дальнейшую карьеру как безмятежную прогулку под водой в стиле знаменитого капитана Кусто, которому когда-то в пятидесятых годах командование военно-морскими силами Франции предоставило «отпуск для научных целей». Беста, по всем прогнозам, уже должны были засыпать лавровыми венками и благодарностями от самого президента Штатов. Пока же, он получал только пинки от тех самых начальников, которые и сосватали его на эту суперлодку. Впрочем, они и сами не ожидали такого изобилия поломок и миллионных потерь. Не радовала и перспектива размещения зарядов взрывчатки на случай захвата субмарины противником. И он, Эдвард Бест, должен был нажать эту пресловутую кнопку самоликвидации, которую планировали смонтировать в его капитанской каюте. Правда, все это было в перспективе, как и сам поход неизвестно куда.
– Дэвис, – обратился Бест к Дюреру, своему главному инженеру-механику, – что с реактором?
– Плохо дело, сэр. Я как-то вам рассказывал о специфике теплоносителя первого контура реактора. Он у нас жидкометаллический.
– Да, припоминаю тот разговор.
– Судя по докладу оператора главной энергетической установки Марка Лемана – он был на вахте, когда сработала автоматика реактора – у нас образовался своего рода тромб, который подобно тромбу кровеносной системы человека, закупорил одно из проходных отверстий уранового канала.