Схватка профессионалов
Шрифт:
Еще дальше, за пусковой установкой, ближе к кабине, на полу прицепа стояли ряды аккуратно сложенных ящиков. Они были разных размеров, сделаны из досок и покрашены зеленой, серой и коричневой краской.
Сверху ящики, чтобы не сдвигались, были тщательно закреплены прочной крупноячеистой сеткой. Поэтому, даже несмотря на аварию, ящики сдвинулись с места совсем немного.
— Он здесь, командир! — Один из «пятнистых», находящийся в прицепе, увидел подошедшего к прицепу полковника и подошел к дверям прицепа. Он протянул
Забравшись в прицеп, полковник пробрался между стенкой прицепа и «Хаммером» и увидел еще одного боевика в черной форме. Тот лежал на полу за пусковой установкой, рядом с ящиками. На его груди медленно расплывалось красное пятно крови. Рядом с ним стояли с пистолетами-пулеметами в руках двое коммандос и смотрели на раненого.
— Так что он хотел мне сказать? — спросил командир «пятнистых».
— Он говорит, что прицеп заминирован, и часовой механизм уже запущен, — почтительным голосом доложил ему один из коммандос.
— Мне об этом уже доложили. Где взрывное устройство? — спросил командир.
Вместо ответа боевик протянул руку, и командир увидел на стенке прицепа небольшой пульт управления, напоминающий клавиатуру компьютера, над которым был расположен маленький дисплей, на нем маленькими красными цифрами горели минуты и секунды таймера. Таймер и точно был уже запущен.
— Спросите у него, как остановить этот таймер. — В голосе командира послышался металл, а выражение его лица было такое же невозмутимое и холодное, как и раньше.
— Мы спрашивали, — пожал плечами боевик, — но он не говорит. — Боевик кивнул на раненого. — Он говорит, что скажет об этом только вам. Мы побоялись на него слишком сильно «давить». У него серьезное пулевое ранение в грудь, он и так в любой момент может загнуться.
Командир опять поморщился, но ничего не сказал. Немного подумав, он склонился над раненым и спросил:
— Скажите мне, как выключается этот таймер?
Раненый глубоко вздохнул. Из его рта на подбородок текла тоненькая струйка крови.
— Вы должны мне помочь, — еле слышно сказал он. — Я не военный… Я гражданский… Я инженер и просто сопровождал этот груз… — Раненый говорил с перерывами, и было видно, что ему тяжело дается каждое слово. — Меня ранили… Но я не оказывал сопротивления… Я…
— Как отключить таймер? — повторил командир.
— Вы должны мне помочь… Обещайте мне… — Раненый закашлялся, и струйка крови из его рта потекла сильнее.
Командир посмотрел на таймер. Теперь на нем оставалось уже меньше восьми минут.
— Мы окажем вам всю необходимую помощь. А теперь скажите мне, как отключить этот таймер.
— Я… Я скажу вам… — Раненый опять закашлялся, и струйка крови у него изо рта стала еще толще. — Наклонитесь, мне тяжело… говорить. — Теперь он уже почти шептал.
Командир повернулся к боевику:
— Подожди меня снаружи.
Боевик послушно повернулся кругом и направился к дверям
Напротив грузовика с обеих сторон дороги горел ковыль, но в непосредственной близости огня уже не было. Здесь все, что могло гореть — а в основном это была сухая трава, — выгорело до корней, и огонь стал распространяться в другие стороны, уходя все дальше в степь.
Боевик крепче сжал в руках свой пистолет-пулемет и настороженно огляделся по сторонам. В дыму он чувствовал себя не очень уверенно и опасался возможного нападения.
Когда совсем рядом с ним грохнул одиночный выстрел, он так вздрогнул, что чуть не нажал на спусковой крючок своего пистолета-пулемета. И только через мгновение он понял, что это стреляли в прицепе. Боевик сразу догадался, что произошло. Тем не менее он взял на изготовку свой пистолет-пулемет и, обернувшись лицом к прицепу, отступил на пару шагов от него. Мимо «Хаммера» протиснулся их командир.
Он направился к дверцам прицепа, на ходу засовывая в наплечную кобуру свой пистолет. Потом спрыгнул на шоссе и, вытирая брызги крови со своего лица, хладнокровно сказал бойцу:
— Все в порядке. Он все рассказал. Таймер я остановил. А ты приберись там. Выброси все тела на дорогу и закрой прицеп. Нам пора отсюда двигать.
— Как я понимаю, этот раненый… — начал было говорить боец и замолчал.
— Да, как я и обещал, я оказал ему всю необходимую помощь, — согласно кивнул головой командир. — Теперь ему уже ничего не нужно, как не нужен и он сам. Его тоже выброси на асфальт. И давай поживее, у нас мало времени, — поторопил бойца командир.
Ничего из того, что происходило рядом с прицепом, Саша не видел. Он по-прежнему лежал за автобусом и наблюдал, как теперь уже не «черные», а «пятнистые» расчищают дорогу. Они тоже начали, как раньше это делали «черные», — от самого грузовика. Но теперь тел на дороге было значительно меньше, чем раньше, и работа у «пятнистых» продвигалась гораздо быстрее. Саша порадовался про себя лишь тому, что боевики начали от грузовика, а не от автобуса, за которым он скрывался. Тогда бы они его обнаружили.
И тут вдруг, совсем недалеко, Саша услышал чей-то негромкий мужской голос. Мужчина что-то кому-то тихо говорил и приближался все ближе и ближе.
Саша мгновенно превратился в лежащую на асфальте каменную статую, хотя еще секундой раньше он как раз собирался вытереть пот, обильно стекающий по его испачканному сажей и пылью лицу.
Саша лежал на левом боку, вытянувшись вдоль днища автобуса.
Его черные джинсы и черная футболка тоже довольно сильно перепачкались в пыли, основательно покрылись масляными пятнами и теперь стали похожи на своеобразный черно-серый камуфляж.