Схватка с черным драконом. Тайная война на Дальнем Востоке
Шрифт:
Признаком сильного недовольства Сталина положением в военной разведке стала публикация на первой полосе «Правды» от 23 марта 1934 года в заметке под заголовком «Антисоветская кампания французских черносотенцев» сообщение, что после нескольких месяцев молчания зарубежная печать помещает «вымышленные сообщения» о том, что раскрытая осенью 1933-го во Франции «шпионская организация действовала якобы в пользу Советского Союза». Это короткое сообщение вряд ли привлекло внимание рядовых советских читателей, которым хватало своих забот. Не для них оно и предназначалось: ни одна разведка мира не обходится без провалов, и ни одна в них не сознается. Нужно было как-то сбить накал западных публикаций.
Через несколько дней
После выступления Сталина на Политбюро Особый отдел ОГПУ, наблюдавший за Наркоматом по военным и морским делам, подготовил подробную докладную записку о работе 4-го Управления. Подписал ее фактически уже руководивший ОГПУ Генрих Ягода, адресовалась она Сталину, курировавшему деятельность всех звеньев разведывательной триады (военная разведка, политическая разведка – ИНО ОГПУ и партийная разведка – отдел международных связей Коминтерна). На десяти страницах шло сухое перечисление всех провалившихся резидентур 4-го Управления с фактами, датами, фамилиями. Выводы были сведены в один абзац: «Тщательное изучение причин провалов, приведших к разгрому крупнейших резидентур, показало, что все они являются следствием засоренности предателями, подбора зарубежных кадров из элементов, сомнительных по своему прошлому и связям, несоблюдения правил конспирации, недостаточного руководства зарубежной работой со стороны самого 4-го Управления Штаба РККА, что несомненно способствовало проникновению большого количества дезориентирующих нас материалов».
10 октября 1933-го в Хельсинки были арестованы нелегальный резидент 4-го Управления Мария Шуль-Тылтынь и ее помощники, а также значительная часть советской агентурной сети. Следовало сразу же перестроить работу резидентуры, но Управлением никаких мер предпринято не было. Принявший резидентуру в 1932-м военный атташе Александр Яковлев по-прежнему оставил линии связи в руках лиц, внушавших серьезные подозрения. Более того, игнорируя элементарные требования конспирации, Яковлев и его помощники Николай Сергеев и Яков Торский встречались с Шуль-Тылтынь у нее на квартире. Когда в октябре 1933-го начались аресты второстепенных источников сети, у Яковлева и руководства Управления еще была возможность сохранить наиболее ценную агентуру и вывезти ее в Советский Союз. Однако это сделано не было, и вся резидентура была разгромлена.
Затем и последовал грандиозный провал во Франции. 19 декабря 1933-го в Париже были арестованы резидент 4-го Управления Вениамин Беркович с женой, его помощник Шварц, связистка Лидия Шталь (Чекалова), профессор Луи Мартен, работавший в отделе шифров французского морского министерства, агенты Магдалена Мерме, супруги Сальман. Аресты продолжались более года и затронули также Великобританию, Германию и США. Среди арестованных французами во вторую очередь были полковник Октав Дюмулен, химик Вартослав Рейх, врач Рива Давидович, инженер из военного министерства Обри. Лишь немногим сотрудникам резидентуры удалось скрыться. У арестованных были изъяты документы и радиоаппаратура (коротковолновые приемники и передатчики). Французский провал, явно связанный с финским, можно было предотвратить: еще в 1932 году тогдашний резидент в Париже Кильчицкий обнаружил за собой наблюдение и сообщил об
Так или иначе, внимательно изучавший эту докладную Ягоды Сталин наложил на ее первой странице резолюцию: «В мой личный архив. И. Ст.», а работу военной разведки решено было рассмотреть на Политбюро. Были подготовлены необходимые документы и проект постановления. 26 мая на очередном заседании Политбюро обсуждался пункт: 229/213 «Вопросы 4-го Управления Штаба РККА», по которому было принято развернутое постановление, а протокол № 7 закрыт в «Особую папку», где и пролежал ровно 60 лет.
Все материалы к постановлению Политбюро, хранящиеся в Президентском архиве, остаются недоступными, и установить авторов его проекта пока невозможно. Но очевидно, что готовили этот документ профессиональные разведчики. В постановлении отмечалась опасность создания крупных резидентур в некоторых странах и сосредоточения в одном пункте линий связи нескольких резидентур, что резко увеличивает вероятность провалов. «Переброска расконспирированных в одной стране работников для работы в другую страну» была сочтена «грубейшим нарушением», создающим «предпосылки для провалов одновременно в ряде стран».
После обсуждения всех вопросов военной разведки Политбюро решило вывести Управление из системы Штаба РККА, подчинив его непосредственно наркому. Начальника Управления обязали в кратчайший срок перестроить всю систему агентурной работы, создав небольшие и совершенно самостоятельные в своих связях с Центром резидентуры. Была определена группа стран, против которых сосредотачивалась деятельность агентурной разведки: Польша, Германия, Финляндия, Румыния, Англия, Япония, Маньчжурия, Китай. Изучение вооруженных сил остальных стран было решено вести легальным путем через официальных военных представителей.
Для координации работы военной и политической разведок создавалась постоянная комиссия в составе начальников Разведупра, ИНО и Особого отдела ОГПУ. Комиссия должна была обсуждать и согласовывать общий план разведывательной работы за границей, обеспечивать взаимное информирование и обмен опытом между обеими разведками. Комиссии предписывалось изучить все провалы как по линии Управления, так и по линии ИНО и принять меры против возможных их повторений. На комиссию возлагалась и проверка отправляемых за кордон сотрудников.
Была очевидной и необходимость усиления руководства военной разведки опытным и авторитетным профессионалом. Сталин, видимо, сознавал, что в военном ведомстве такого человека нет. Управление к тому времени было «театром одного актера»: ни Оскар Стигга, руководивший научно-технической разведкой, ни исполнявший «особые поручения при начальнике Управления» Василий Давыдов при всем своем опыте и знаниях не могли соперничать с самим Берзиным. Поскольку у Берзина не было официального первого заместителя, а были только помощники (например, таким числился начальник агентурного отдела Борис Мельников), Политбюро решило ввести такую должность в штат Управления, назначив первым замом его начальника Артура Артузова, который руководил политической разведкой – ИНО ОГПУ.
Контроль за выполнением постановления Политбюро возложили на Ворошилова, выписки из него были направлены обоим руководителям разведки – и Берзину, и Артузову. Основания особо доверять Артузову, возглавлявшему ИНО с августа 1931-го, появились у Сталина к началу 1934 года. Летом 1933-го, с приходом к власти нацистов, их претензии на Данцигский коридор обострили обстановку в центре Европы. В Варшаве понимали, что теперь Польше в одиночку не выстоять и не удержать полученное по Версальскому договору. Нужно было определяться: с Москвой против Берлина или с Берлином против Москвы. Если с Москвой, то можно было сохранить коридор и Силезию, отрезанные от Германии по версальскому договору; если с Берлином – можно рассчитывать в будущем на часть Украины. От точного ответа на вопрос, с кем будет Варшава, зависло многое и во внешней политике Советского Союза, и в строительстве Красной Армии.