Схватка с черным драконом. Тайная война на Дальнем Востоке

Горбунов Евгений Александрович

Все элементы перехода границы были уже четко отработаны. Переправляться можно было только два раза в месяц. Дни перехода были согласованы, и в другое время «окно» было закрыто. С нашей стороны «гостей» всегда принимали только Яковлев и начальник погранзаставы. В одну из ходок «Темного» на ту сторону японцы сообщили ему, что в следующий раз он будет возвращаться уже с Переладовым и ему заготовили паспорт и другие необходимые документы. Они оба на этот раз были приняты «Учителем» и приведена на конспиративную квартиру.

«Учитель» с новым посланцем из-за кордона отправился поездом до Читы, а затем в Иркутск. Конечно, с ними ехали

Яковлев с сотрудниками наружного наблюдения. В Иркутске Переладову устроили встречу с Кобылкиным, который обещал ему содействие в устройстве на работу на одном из военных заводов города. После этой встречи Переладов написал подробное письмо в Харбин, что границу перешел нормально, виделся с руководителем «организации», перспективы для дальнейшей работы отличные, Кобылкин также написал брату, что встретился с Переладовым и он произвел на него хорошее впечатление. С этим письмом «Темный» ушел за кордон.

Переладов сыграл свою роль до конца. От него получили все, что нужно, и было принято решение о его аресте. Воспользовались тем, что он работал в паспортном отделе на пограничной станции Маньчжурия и оформлял паспорта советских граждан, работавших на КВЖД. Один из сотрудников Полпредства «опознал» в нем полицейского чиновника. Переладова пригласили пройти в транспортное отделение ОГПУ якобы для выяснения его личности. Там ему и предъявили ордер на арест. На этом карьера японского шпиона закончилась.

Первая часть задания Москвы была выполнена, и в Иркутске стали ждать главного «гостя». Письма были отправлены, и «Темный» ушел за кордон. На границе было спокойно. Пограничники не проявляли никакой активности в этом районе границы, которая могла быть замечена наблюдателями с той стороны. Там получили письма Переладова и Кобылкина, выслушали рассказ «Темного» о благополучном переходе границы туда и обратно, о встрече Переладова в Иркутске с руководителем «организации». Никаких сомнений не возникло. Легенда «Мечтатели» выдержала проверку и на этот раз. И полковник Кобылкин начал готовиться в свой последний путь.

Здесь, пожалуй, уместно провести некоторые аналогии с операцией «Синдикат-2». Конечно, Кобылкин не Савинков, а Переладов не Павловский. Эти фигуры более мелкого масштаба. Но события в Забайкалье в 1934—1935 годах развивались так же, как и события в начале 1920-х годов, когда проводилась операция «Синдикат-2». Та же мнимая контрреволюционная организация, на которую клюнули и руководители белоэмигрантских организаций в Харбине, и руководители японской разведки в Маньчжурии. Такое же «окно» на границе. Та же разведка боем, когда, чтобы обезопасить Кобылкина, выпустили перед ним Переладова. Письмо Переладова, что все в порядке и можно идти, напоминало письма Павловского. Такой же переход границы белогвардейским руководителем и его арест. И, наконец, такой же открытый процесс. Получилось, что через 10 лет операция «Синдикат-2» была повторена на другом конце страны, против другого противника, но, конечно, в меньших масштабах. Прав был Артузов, когда еще в начале 1932 года в беседе с Гудзем говорил, что в методике легендирования «контрреволюционных организаций» заложены большие потенциальные возможности, которые в операциях «Трест» и «Синдикат-2» были использованы не полностью. Это утверждение руководителя политической разведки было абсолютно правильным.

Стало известно, что Кобылкин готовится перейти границу. Ему заготовили необходимые документы и стали

ждать заранее согласованного дня, чтобы принять важного гостя. Кобылкин переходил границу вместе с «Темным». У протоки их встретил «Учитель». Яковлев и начальник погранзаставы осуществляли наружное наблюдение, чтобы убедиться, что границу перешли только двое. Переход прошел благополучно.

Визитеров доставили на станцию Борзя. Яковлев обеспечил всех билетами и вместе с сотрудниками наружного наблюдения сопровождал до Читы. В Чите Кобылкина поместили в квартире члена «организации» Гудкова. С Гудковым он походил по городу, посмотрел дом, в котором родился и жил. Настроение у него было отличное, и никаких подозрений не возникало. Об этом и написал своим хозяевам в Харбин.

Через несколько дней нужно было ехать в Иркутск. И опять билеты обеспечивали Яковлев и сотрудники наружного наблюдения в соседнем купе. Кобылкин ехал в Иркутск, надеясь встретиться с братом, а «Темный» возвращался в Маньчжурию. Он должен был сообщить японцам о благополучном переходе Кобылкина от границы до Читы и передать его письмо.

Но в планы чекистов не входила встреча полковника с его братом. Не должен был Кобылкин догадываться и о роли «Учителя». Поэтому на вокзале в Иркутске его уже встречала группа захвата. Как только Кобылкин вышел на перрон, его посадили в автомашину, которая и доставила его в Полпредство. На этом в операции «Мечтатели» была поставлена последняя точка.

Кобылкин и Переладов были арестованы, но ни в харбинских эмиграционных центрах, ни в японской военной миссии об этом не знали. И «окно» действовало, а «организация» пока еще продолжала существовать. Японская разведка не сомневалась в информации, полученной из Забайкалья – письма Кобылкина и Переладова, сообщения «Темного». Как развернулись бы дальнейшие события, какие бы указания дала Москва? Нет ответов на эти вопросы, потому что, пожалуй, впервые за все время проведения операции в четко спланированный чекистами ход событий вмешался случай.

«Темный» должен был вернуться на нашу сторону. Были оговорены сроки пребывания его в Маньчжурии и время возвращения. У «окна» его ждали Яковлев и начальник погранзаставы. Яковлев сразу же после начала функционирования «окна» получил из Иркутска строгий приказ: принимать только тех людей, о переходе которых было заранее известно. И еще одно непременное требование, которое он должен был выполнить: все перешедшие границу должны были идти по определенному маршруту до конспиративной «квартиры» под его негласным наблюдением. Оставлять их одних на советской территории он не имел права ни при каких обстоятельствах, ни при какой погоде. Эти требования неоднократно подчеркивались и на оперативных совещаниях в Полпредстве. Их четкое выполнение и предопределили ход дальнейших событий.

На этот раз границу переходили четверо: Виктор Олейников, его брат Михаил, Владимир Кустов из «Союза Нового поколения» и один из наших агентов, возвращавшийся из Маньчжурии. Яковлев и Серебряков ждали светового сигнала с той стороны. После световых вспышек и ответного сигнала Василий Тереньтевич вышел к протоке и принял группу. Вместе с «Темным» он пошел вперед к Абагайтую. И вот тут события и начали развиваться не по плану. Михаил Олейников, Кустов и агент, шедшие сзади, свернули с тропы и ушли в сторону. В Абагайтуй в назначенное время они не пришли. Прошла ночь, наступал рассвет, а «гостей» из-за кордона не было.