Схватка с кобрами
Шрифт:
Она, черт побери, проделала адскую работу!.. И на тебе – где же он пропадает?
От яркого света, ослепительного блеска озера и снежных вершин кружилась голова. Прижала ко лбу широкую горячую ладонь. От страха мутило – не из-за того, что позади почтительно, видно, не имея конкретных указаний, болтались те двое, а потому что не было никаких известий от Хайда. Потому что знала: им известно, кто такой Холланд, потому что они, должно быть, его схватили; вот из-за чего она лишилась сна.
Роз тяжело опустилась на попавшуюся на пути деревянную скамью, вспоминая о страхах, связанных с его бесчисленными исчезновениями. Бесцельное
Чуть было не пропустила, как мимо скамьи ленивой походкой прошел один из ее преследователей. Ее безделье, казалось, их устраивало, но скамья могла служить возможным местом встречи. С кем, черт бы вас побрал? Бедняга или на том свете, или за решеткой...
...Солнце палило еще сильнее, когда она наконец, протерев глаза, огляделась кругом и, опершись о загаженную птицами спинку скамейки, с трудом поднялась на ставшие, будто ватными, ноги. Усилием воли заставила себя двинуться к воротам в высокой стене, окружавшей парк. Под плоскими подошвами хрустел гравий. Длинная юбка липла к ногам, блузка, мешая дышать, стягивала грудь. Перед ней снова открылось озеро, северную часть его зеркала занимало величавое отражение горы, а на дальнем берегу роем насекомых чернели домики Сары.
Сразу возникла шикара, но Роз медлила, как бы опасаясь предательской пучины. Потом, раскачивая лодку, тяжело опустилась на сиденье. Маленького индийца в драных шортах и рубашке, видно, потешали ее габариты, но у нее не было сил ни сердиться, ни подшучивать над собой. Толкаемая длинным узловатым суком, шикара отошла от берега. Роз оглянулась, всего лишь раз. Один из "хвостов", постояв в нерешительности у причала, затем все же забрался в узкую лодку, медленно двинувшуюся следом. Это медленное движение говорило о неумолимом преследовании, которого ей не избежать и от которого не спастись. Она обхватила колени руками, ремешок съехал с плеча, как будто приглашая чужую руку выхватить сумку. Роз вздрогнула. Гора надвигалась ближе, темные жучки домиков покрупнели, в солнечных лучах стали похожими на разноцветные сладости, потом превратились в зловеще покачивающиеся на волнах низкие строения. Кашмир был пронизан страхом перед тем, что, должно быть, случилось с Хайдом.
Стукнув носом, будто предупреждая тех, кто, возможно, ее ожидает, лодка причалила к ступеням домика. Следовавшая сзади шикара проскользнула мимо. Роз расплатилась, лодочник рассыпался в благодарностях за чаевые. Вскарабкалась по ступеням на веранду. Узкая лодчонка заскользила прочь. В Сринагаре было необычно тихо. Она остановилась – снова закружилась голова. Надо убираться отсюда, назад в...
...хорошо, куда? В Лондон? К Шелли?..
Оторвавшись от своих сковородок, сияя улыбкой, поднял голову поваренок. Не взглянув на него, Роз прошла в прохладный полумрак дома. Аромат дерева раздражал обостренные чувства, она почти видела, как с кресла поднимается Дханжал или кто-нибудь другой...
...пусто. В тишине громко отдавалось ее
Дверь из спальни открылась. Роз через силу медленно обернулась.
– Боже... – выдохнула она. И обвиняюще спросила: – Где ты был?
Хайда потрясла ее внешность, темные круги под глазами, знак напряжения и переживаний, дрожащие губы. Она отпрянула назад, будто отмахиваясь от него. Поймав ее руку, обнял, крепко прижав к себе задрожавшее от облегчения и злости родное тело.
– Все в порядке? – как бы между прочим спросил он.
– Нет, совсем не в порядке! – взорвалась она. – Пропустить меня через такую мясорубку, мерзавец ты эдакий!
Оба заявления по тону уравновесили друг друга – в первом злость, во втором облегчение и ласка.
– Извини.
Сотрясаясь всем телом, она осыпала поцелуями и орошала слезами его лицо и шею. Сдерживая собственную дрожь, Хайд проглотил застрявшие в горле виноватые слезы. С ней порядок. Состояние неважное, но цела.
Роз немного успокоилась, и он, усадив ее на диван, сам пристроился на ручке, поглаживая ее по волосам. Она крепко обняла его за талию, будто желая убедиться, что он здесь, во плоти.
Потом сказала:
– От тебя несет.
– Морально или физически, дорогуша?
– Наверно, так и так, – ответила она, потянув носом. – Одежка, вроде, пока сойдет. Думала, что ты...
Он задержал руку, крепко сжав ей затылок. Предупреждение, чтобы не заикалась о его старых привычках.
– Представь себе, велика ли щель. Я пролез. Даже без особого труда.
Они помолчали. Его молчание вливало в нее силы. Наконец сжимавшая голову рука ослабла – знак, что можно спрашивать.
– Как ты сюда попал?
– В дом?
– Вообще.
Роз ожидает отчета. Можно себе позволить. Ни шрамов, ни сломанных ног, ни неудержимой дрожи, которые требовали бы более неприятных подробностей. Он не выставлял напоказ никаких физических следов очередной стычки с больным миром. Его распорядок, способ передвижения ее вполне удовлетворят.
– Легким самолетом из Дели – прошлой ночью. Потом на такси. В дом попал с шикары или как их там, после того как понаблюдал за другими домиками со стороны озера. Всего-то дел...
– Нет, больше не надо! – оборвала Роз. – Ты чуть не нарвался на проклятый прием!
Он подавил дрожь – перед глазами возникло лежащее на полу среди кусков известки мертвое тело Лала, поднятая к потолку лягушачья маска, вспомнился жар и удушливый запах дыма.
– Какой-нибудь толк... от приема?
Она была еще не готова. Мешали злость и страх.
– За мной слежка, Хайд!.. Мной интересуются. Сама слышала... – Она взглянула на сумку, потом на лежащий на столе "уокмен". – Слышала, как они говорили обо мне, Хайд!
Он стал гладить ее по волосам, чувствуя упрямое сопротивление его покровительственному жесту. Но руку не стряхнула и понемногу успокоилась, сложив свои руки на груди. О, Роз, виноват...
Потом:
– Здесь обыска не было.
– Ты-то уж, конечно, знаешь... не успел приехать.
– Знаю. Кто интересуется?
– Братья. Оба были здесь прошлой ночью. Теперь уехали. У меня побывал фараон. Зовут Дханжал. Говорил, что рядовой осмотр. На самом деле не рядовой.
– Сейчас снаружи никого... если только ты не притащила с собой?