Схватка с оборотнем
Шрифт:
— Он… — Юренева помедлила. — Но чего вы от него хотите?
— Татьяна Николаевна, расскажите нам о нем все, что вам известно, — попросил Миронов.
— Ну, хорошо… — Она помедлила. — Он работник облисполкома, немного пописывает…
— Что именно? — спросил Луганов. — Книги?
— Да, мемуары, — ответила Юренева, чуть оживляясь, — он столько повидал во время войны.
— А чем он в то время занимался?
— Он был разведчиком. Бывал в тылу у гитлеровцев. Даже в их штабах. Вот об этом он сейчас и пишет.
— Ясно, —
— Но, — удивилась Юренева, — что же ему писать. Он сейчас у меня.
Наступила короткая пауза.
— Татьяна Николаевна, — прервал молчание Миронов, — у меня к вам просьба: не могли бы вы отложить посещение матери и помочь нам в одном деле?
— В чем именно? Все так странно.
— Татьяна Николаевна, не согласитесь ли вы поехать с нами в Муром, а завтра утром мы доставим вас обратно. Сейчас еще не поздно, вы и выспаться успеете.
— Да в чем дело? — вдруг резко спросила Юренева. — Могу я знать?
— На месте мы вам все разъясним.
— Хорошо, — ответила Юренева, — я согласна.
Немедленно связавшись с начальником местного управления, Миронов договорился о деталях операции. Муромские сотрудники должны были перекрыть все выходы Оборотню.
Через пятнадцать минут мчались, рассекая фарами мрак, две машины. Водной были Миронов, Луганов и Юренева, во второй — сотрудники.
Юренева сначала пыталась расспрашивать их о том, зачем им так важен Дорохов, который уехал от своей невыносимой жены к ней, старой своей знакомой, чтобы здесь на свободе написать мемуары, но вскоре, обескураженная немногословием чекистов, замолчала.
Показались купола муромских церквей. Машина, замедляя ход, заскользила по улицам со старыми деревянными и каменными домами. По указанию Юреневой машина свернула на узкую улицу. Не доезжая до длинного, почерневшего от старости дома, они остановились.
Миронов помог Юреневой выйти из машины.
— Куда теперь? — спросил он.
Она показала на крыльцо и подала ключ. Ключ легко повернулся, дверь открылась. Миронов, чувствуя сзади дыхание Луганова и держа пистолет наготове, шагнул в небольшую прихожую, потом быстро толкнул дверь в комнату. Там было темно. Включили свет. Миронов и Луганов обвели глазами комнату. Неслышно вошла Юренева.
— Когда вы уезжали, он был здесь? — спросил Миронов.
Она с растерянным видом подошла к дивану и села. Миронов закрыл дверь и тоже сел. Луганов внимательно исследовал комнату.
— У него был чемодан? — спросил он.
— Да, — отозвалась Юренева.
— Какой?
— Чешский, из крокодиловой кожи. Он на шкафу лежал.
— Его нет?
— Нет.
— Значит, он ушел. — Луганов обернулся к Миронову: — Ушел! Слышишь, Андрей?
Наступила секунда тяжелого молчания.
— Давай осмотрим все, — предложил Миронов. — Какие-то следы должны остаться.
Они обошли и
«Таня, извини. Дела обернулись очень тревожно. Вынужден ехать. Скоро сообщу адрес. Михаил».
Записка сняла нервное напряжение. И они спокойнее продолжали осмотр.
Луганов рассматривал тома Энциклопедии, лежавшие на полке.
— По отдельным томам покупали? — спросил он Юре-неву.
— Нет, это из больничной библиотеки. Он просил, я приносила.
— По какому же принципу он выбирал?
— Не знаю. Просил эти семь томов.
Луганов позвал Миронова:
— Иди-ка сюда.
Они договаривались открывать тома там, где они легко открываются. Это случается на тех страницах, на которых книга была долго открыта. Проверили все семь томов.
У Луганова вышло: «Свердлов» — окончание статьи, начало — «Свердловск», затем «Иркутск» и «Владивосток». У Миронова — «Челябинск», «Омск», «Хабаров», «Находка».
— Понял? — поднял голову от книг Миронов. — На восток ушел. Хабаров — это так, для исторического обзора. Хабаровск ему был нужен наверняка.
Затем Луганов обнаружил карту Министерства путей сообщений.
— Часто он ее рассматривал? — спросил он, показывая карту Юреневой.
— Часто, — ответила она.
— А вам он ничего об отъезде не говорил? — спросил Миронов.
— Нет. Он вообще мало говорил. Больше смотрел. И ехать, кажется, никуда не собирался.
— У вас карта не вызывала подозрений?
— У меня ничего не вызывало подозрений.
— И вы никогда о ней не спрашивали?
— Спросила раз… Он сказал, что в его профессию входит знать все туристические маршруты страны.
— Ясно, — сказал Миронов. — Татьяна Николаевна, вы напрасно расстраиваетесь. Лучше будет, если вы сейчас проверите, все ли ваши вещи целы.
Послушно, как автомат, Юренева стала копаться в старом комоде, в шкафу, потом сказала:
— Нет, все цело.
— А золотые вещи у вас есть?
Юренева опять открыла шкаф, что-то там долго переворачивала, потом повернулась к ним и растерянно сказала:
— Пропали…
— Что? — в один голос спросили Миронов и Луганов.
— Кольца и монисто. Бабушка мне подарила лет пять назад…
— Золотые? — Да.
— Ну что я вам говорил? — Миронов подвел женщину к столу: — Пишите подробное описание вещей. Самое подробное. Очень важно, чтобы там были приметы. Есть они?
— На одном кольце выбито: «Елене». Это отец когда-то матери подарил.
— Отлично.
— Татьяна Николаевна, — сказал Луганов, — мы понимаем, что вам сейчас нелегко. У нас к вам последняя просьба: если Дорохов возникнет, оповестите нас, хорошо?
Юренева кивнула.
Миронов встал, последним взглядом окинул комнату, простился с Юреневой и вышел. Скоро вышел и Луганов.