Схватка за будущее
Шрифт:
Теперь лайнер снижался, он несся, задрав нос и почти касаясь воды, прямо на яхту, как показалось в первую секунду. На мгновение самолет завис над водой, похожий на крупного шмеля, а потом все произошло очень быстро. Сначала в воду прямо перед лицом профессора упала граната, потом взорвались топливные баки терпящего бедствие самолета, а потом Мугаби осознал себя гребущим изо всех сил к пирсу. Тут-то его и настигла взрывная волна от гранаты, которую кто-то сбросил с палубы. Словно широкая ладонь схватила профессора за загривок и с размаху ударила в обшитый досками причал.
Последнее, что он запомнил, – это
6 часов до перехода
Кейптаун, Южная Африка
Артур попросил владельца быстроходного катера немного подождать, присел на кнехт на причале и еще раз набрал номер Мито Сузуки. Ожидая ответа, он любовался заливом. Задувал легкий ветерок, от чего поверхность воды подернулась серебристой рябью, как будто миллионы мелких рыбок резвились у самой поверхности, посверкивая чешуей. Рассматривая море, Артур не сразу понял, что слышит уже десятый гудок без ответа.
Нахмурившись, он отключился и тут же позвонил заново, решив, что, возможно, дело в небольшом сбое связи. Но и в этот раз он отсчитал два десятка гудков, пока не понял, что никто не ответит на звонок.
Что-то было не так.
Артур вдруг ощутил пластину, лежавшую в кармане, и тут же по спине пробежал холодок. Что-то в самом деле не так. Сузуки не стал бы отмалчиваться без причин. Тем более, когда он ожидал прибытие Артура. Более того, они же условились, что Артур ему перезвонит.
Если японец не отвечает, если не отвечает даже тот мужчина, что брал трубку в последний раз, значит, случилась беда. Кто-то опередил Артура, в этом не могло быть никаких сомнений. Ехать на Дассенайленд прямо сейчас было бы безумием.
В таком случае нужно обращаться за помощью. Конечно же, любой контакт с официальными властями исключался полностью. Прошли те времена. Теперь для получения хотя бы минимального содействия потребовались бы взятки, потом еще взятки, потом очень длительный промежуток времени, а потом можно было вполне загреметь в местную тюрьму, когда стало бы ясно, что деньги закончились. Свобода для коренного африканского населения имела и свою оборотную сторону, куда деваться.
Артур порадовался, что никогда не ленился заводить связи по всему миру, иногда даже в убыток себе. В Кейптауне жил замечательный человек, осколок прошлого века. Про себя Артур в шутку называл его южноафриканским Верещагиным. Вот только звали его так, что без предварительной подготовки и не выговоришь – Ван Вермескеркен. Под этим именем его знали контрабандисты, торговцы оружием и рыбаки. Такой разброс сопричастных профессий объяснялся тем, что Ван Вермескеркен когда-то служил в военной разведке, обладал громадным опытом и, что самое важное, глубокими связями. Ко всему он страстно любил море, содержал три рыболовные шхуны и ресторанчик морепродуктов, расположенный прямо в порту.
Ван Вермескеркен был мужчиной гигантских размеров, невероятной силы и широкой души. О последнем знали только близкие друзья. Им же было известно и первое имя огромного голландца – Альберт.
Артур не знал, как с ним связаться, но тот самый ресторанчик находился поблизости, а Ван Вермескеркен старался проводить там как можно больше времени в обществе пива и вяленой рыбы.
Бросив владельцу катера несколько купюр и попросив его подождать, Артур побежал по
Артур распахнул дверь, ворвался в обеденный зал и осмотрелся, натыкаясь на удивленные взгляды посетителей. Бармен, протиравший стаканы за стойкой, отложил полотенце и опустил вниз правую руку, нащупывая оружие.
– Где хозяин? – направился прямо к нему Артур.
– А кто его спрашивает? – мрачно ответил вопросом на вопрос бармен.
– Передайте, что его хочет увидеть старый друг. – Артур положил на стойку визитку.
Бармен взял белый прямоугольник, прочитал, неопределенно хмыкнул и бросил:
– Ждите.
После чего скрылся в подсобном помещении.
Артур в нетерпении крутил на стойке картонное блюдце, дожидаясь ответа.
Бармен появился не за стойкой, а левее, там, где за бамбуковой занавеской скрывалась еще одна дверь. Отодвинув бамбуковые пряди в сторону, он сделал приглашающий жест.
Артур буквально сорвал дверь с петель, врываясь в личный кабинет Ван Вермескеркена.
– Эй, эй, эй! Полегче! – пророкотал голландец из-за тяжелого стола. – Старый друг! Рад тебя видеть. Зашел проведать всеми забытого Ван Вермескеркена?
– Некогда, Альберт, – бросил Артур, не думая присаживаться. – Нужна твоя помощь.
– Так. Сначала закрой дверь, – потребовал голландец, а когда Артур подчинился, подмигнул: – Хочешь, чтобы завтра меня все называли мальчишеским именем? Что случилось. Пива?
Красное лицо Ван Вермескеркена красноречиво свидетельствовало, что внутри его гигантского живота пенного напитка плескалось более чем достаточно.
– Нет, спасибо, некогда, – повторил Артур. – Если не возражаешь, я перейду к делу. Ты знаешь остров Дассенайленд?
– Кто же его не знает? Заброшенные карьеры, когда-то там добывали изумруды… Так, так, погоди. Ты хочешь сказать, что карьеры забросили напрасно?
– Нет. Там сейчас работает мой знакомый – Мито Сузуки. Ты его не знаешь.
– Не знаю, – покачал головой Ван Вермескеркен.
– Он археолог, специалист мирового уровня по древним ценностям. Сейчас я еду к нему, он просил меня немного его проконсультировать…
– Только проконсультировать? – недоверчиво прищурился голландец.
– Для начала – да. Но у меня есть кое-что, связанное с артефактом, который Сузуки нашел на острове. Я тебе могу сказать, что это кое-что привело к гибели двух десятков людей – и это только тех, о которых мне известно.
– Что же ты хочешь от старого Ван Вермескеркена?
– Мы связывались с японцем буквально несколько часов назад, я просил его усилить охрану. А только что я пытался сообщить ему, что беру катер и отправляюсь на остров, как было условлено. Он не отвечает.
– Предполагаешь, что охрана ему не слишком помогла?
– Боюсь, что так.
– Повторяю свой вопрос – что ты хочешь?
– Транспорт, людей и оружие, – решительно сказал Артур.
– Не может быть! Артур, ты знаешь, что я всегда помогаю друзьям, но мне кажется, что ты собрался устроить небольшую войну. Даже здесь, в Кейптауне, даже сейчас, когда все развалилось, власти не любят, когда кто-то воюет без их разрешения.