Схватка за параллель
Шрифт:
– Ну, дружок, давай усиль бдительность, скоро Мэри явится. Кстати, не штурмуют ли замок Великой Геры? – интересуюсь у Клаудио.
– Пока тихо, в разделе сплетен что угодно, кроме этой темы. Если коротко, пустота.
– В этом никто не сомневается. Сейчас наиболее шумным открыт свободный доступ на все кладбища и похороны с большой скидкой за счёт державы. Заболтался я с тобой, пора подкрепиться. Где мой товарищ?
– Где?! В столовой, конечно. Любит, гад, отбивные с кровью.
– Ты, рожа, зажал простой русской собачке кусочек мясца? Да не обижайся, шучу. Жрать-то идём? А то дворняжка уничтожит все запасы.
С
– Андре, она!
Секунда – я в каюте, автомат сам прыгает в руки, и мгновение спустя уютный холл прячет меня неподалёку от кабины. На дисплее двери мигают разноцветные огоньки. Происходит чудо переноса. Занимаю позицию напротив, весь такой напряжённый, со слегка растрёпанными волосами. Отражение в полированном металле кажется симпатичным.
За секунду до выхода клиента из портала отваливаю в сторону. Мэри, как и все женщины, эмоциональна, ей не проблема прежде пальнуть из пушки, а уж потом нежно поздороваться и даже искренне плакать, стоя над трупом. Это не хорошо и не плохо – обычно. Но с дыркой во лбу я себе точно не нравлюсь, в этом случае причёска всегда плохо лежит.
Дверь распахивается со страшным шумом, и роскошная дама, паля в стороны, пытается затеряться в толпе встречающих. Но поскольку встреча планировалась совершенно в другом месте, то народных масс, кроме меня, нет. Пальба меж тем нарастает. Видимо, у Великой сдают нервишки. В промежутке между выстрелами бросаю:
– Мадам, берегите патроны!
Наступившую мёртвую тишину нарушает щелчок зажигалки – самое время перекурить. Уши ловят тяжёлое дыхание подруги, опешившей от неожиданности. Я меж тем завожу старую нудную пластинку по поводу непостоянства загадочной женской души.
– Ну что, подружка, от судьбы не убежишь... Вспомнить только, я, как древний витязь, один на роту, прикрываю, бьюсь, жду помощи, а в результате остаюсь наедине с врагом. Так товарищи не поступают. Ты, конечно, не товарищ, а, скорее, подруга по несчастью, но это не меняет сути. Принимаю за основу предположение, что лишь ваша жизнь в этом мире чего-нибудь стоит, а по телам других можно шагать, точно по Бродвею. Но в нашем мире это как-то не приветствуется. Сейчас аккуратненько бросай пушечку в мою сторону, а то муки совести доведут до уничтожения причины вашего внутреннего дискомфорта – меня. Не стреляй, может, и Шарик соизволит проведать новую хозяйку, которой он верой и правдой служил и был подло брошен на растерзание спецназу. Он только в глаза посмотрит.
Женщины такое не выдерживают.
– Замолчи, пожалуйста, – бластер падает неподалёку.
Вялой расшатанной походкой смертельно уставшего человека выхожу из ниши, в которой пережидал артподготовку. Белозубая улыбка, растрёпанные лохмы; иду не торопясь. Она стоит, закрыв ладонями лицо. Плачет. Встреча могла получиться чистой и трогательной, с поцелуями и прощением, но топот сзади заставляет отшатнуться.
Шарик, отожравшийся за неделю, несётся к хозяйке, не глядя по сторонам.
Про себя матерю собаку с ног до головы. Мария улыбается, притворно отталкивая пса, а тот ещё усерднее работает языком. Культурно подхожу: пинок под зад, кулак в нос. Не маленький, понимать должен, не время. Это не уменьшает восторга, теперь он прыгает как бандерлог из «Маугли». В это время голубые, как земные озёра, глаза рентгеном просвечивают раненую душу. Маша слегка оступается. Наши губы оказываются рядом и сливаются в долгом поцелуе. От неё пахнет молоком, свежестью и слюнями этого козла. Заслуженный пинок он всё-таки получил, хотя явно не понимает, за что. Прекраснейшая из женщин стоит предо мной...
– Маша, устраивайся, – приглашаю её в свободную каюту, – через пару часов сварганим обед. Вопросы потом, здесь ты в полной безопасности. Все беды остаются, правда на время, позади.
– Андрей, огромное спасибо! Извини, если обидела случайно. Честное слово, не хотела!
– Отдыхай, – а про себя думаю, что честное слово, если это понятие связать с женщиной, приобретает какой-то весьма неоднозначный смысл. – Держи пушку. Не сочти за комплимент, Мария, сегодня ты очаровательна, – с этими словами покидаю каюту.
– Ну как встреча, Клаудио?
– Тебе, конечно, видней, но по мне вполне прилично, не выходит за грани так сказать общечеловеческих отношений.
– Заткнись. Тебя спросили по данному поводу, длительные рассуждения и сопли меня не интересуют. Кстати, не мешало бы услышать мнение, не засекли ли нас. Возможно ли проследить путь, и делаешь ли всё, чтобы сбить со следа? Лясы точить все горазды, пора работать. Приготовь обед Великой. Пойду покемарю маленько. Если что, буди. Но из-за любопытства Мэри не тревожь. Я всё-таки судьбой обиженный. Пускай почувствует горечь предательства. Если откинуть всё в сторону, то в предстоящих схватках придётся много драться, так что крепкий надёжный тыл будет жизненно необходим.
– Андрей Егорыч, первый же вопрос меня заставил прикинуть весь негатив ситуации. На первый взгляд, повода для беспокойства нет, но больше трёх дней инкогнито сохранить не удастся. Нехорошо, но факт. Я запустил несколько призраков Великой! Никто ещё ни разу не переигрывал меня. И, если даю только три дня, значит, по нашему следу идут серьёзные силы. Закончена подготовка к эвакуации и уничтожению. Ты прав, такая память о детстве никому не нужна. Если от существования корабля зависит благополучие цивилизации, то его, от греха подальше, необходимо уничтожить.
– Клаудио, занимайся этим, всё зачисти, не оставляй следов. Разработай наш примерный маршрут. Возможно, это мечты, но должны быть зоны, где мы никому не интересны. Пошарь места неподалёку от резиденции Координатора. Пошумим поочерёдно и, глядишь, выведем Великих из равновесия. Может, засуетятся. Наделают ошибок и, идя по шерсть, вернутся стрижеными. Всё – я отдыхаю. Мэри, захочет, пускай обедает, не ждёт. Глаза слипаются. Загляни в каюту: Мария спит?
– Отдыхает под охраной Шарика. Спят как два друга, умиротворённо, правда, на разных уровнях.