Схватка за параллель
Шрифт:
– Эй, малой, тебя как зовут-то? – интересуюсь у нового друга.
– Стёпа.
– А родители, Стёпка, где у тебя? Сколько лет живёшь на свете?
– На Синаре сгинули. Там вспыхнули беспорядки. Детей вывозили первыми, а потом взорвали огромную бомбу. Синары больше нет. А лет мне четырнадцать.
– Не грусти. Родина в твоём сердце, значит, ещё не всё потеряно. По подворотням шарахаться пора заканчивать. Веди в хорошую гостиницу. Пора смыть пыль дальних дорог. Да и подкрепиться.
От этих слов Шарик резко взбодрился, затряс головой, пару раз рыкнул и клацнул зубами, чем поверг в ужас нового
– Шеф, в приличную гостиницу. Кстати, пса тоже пристроить надо.
– Гостиница – «Хилтон» неплохой выбор: и собачка под присмотром, да и цены нормальные.
– Всё временно. Прилетят змеи ближе, хлынет поток беженцев. Цены взлетят запредельно. Продукты исчезнут. Лишь бы синтезаторы от перегрузки не сгорели. Жутковато.
– Вы такие страсти говорите, а делать-то что? – Степан мямлит с широко распахнутыми глазёнками.
– Бить гадов. Да не будет им пощады вовеки веков.
– Но они почти неуязвимы. Только-только научились бить. По две штуки в сутки уничтожают. Бог даст, остановят нашествие, – несмотря на оптимистическое заявление, в голосе водителя нет уверенности.
Такси подлетает к высотному цилиндрическому зданию из мрамора и зеркального стекла. Внешний вид солиден и очень импозантен. Рассчитываюсь более чем щедро, не жалею и на чай. Подобострастный леший в нарядной ливрее подхватывает рюкзак и чуть не под руки тащит нас в гостеприимно распахнутые двери.
Внутреннее убранство поражает буйством красок. Много позолоты и мрамора. Под ногами, на всю площадь холла, огромный ковёр. Леший подводит к стойке администратора, за ней – практически неотличимый от Великой клон. Такая же гордость и уверенность во взгляде, почётная красота лица и фигуры. Дама мило улыбается и предлагает апартаменты на выбор, долго и довольно складно хваля то одно, то другое. Останавливаюсь на одноместном для себя. Для пса тоже люкс, но собачий. Буквально из воздуха появляется собачник и уводит Шарика отдыхать. А тот гад привык к вежливому обращению и идёт что пишет, важно и солидно. Получив ключи, под чутким присмотром посыльных со Стёпкой идём в номер. Надо сказать, что деньги сданы в сейф гостиницы. Мало ли.
Наш одноместный люкс оказывается огромным и роскошным. Малой не может найти в себе силы переступить порог, так и стоит столбом в дверях. За руку затаскиваю его в апартаменты и заказываю плотный ужин на двоих. Ванная комната самого повергает в шок. Белоснежные стены, почти чёрный с прожилками мрамор под ногами и светло-серая ванна со сверкающими никелем деталями, больше похожая на бассейн. Под пристальным и любопытным взглядом пацана включаю воду. Через пять минут плескаюсь в ней: тёплой, пахнущей экзотическими пряностями.
Отмываюсь до такой чистоты, что «сейфгарту» и делать нечего. Покидаю ванную и обнаруживаю два интересных момента. Один хороший, другой не очень. Начну с хорошего. Сервировочный столик, полный всякой аппетитно пахнущей всячиной, стоит у кресла. А второй момент грустный –
Ужин проходит в тягостном одиночестве. От нечего делать иду в собачьи номера, где нехило живут друзья человечков. Да за такие бабки это и в самом деле люкс. Шарик сыт, здоров и весел. Служитель недавно привёл его с прогулки. Треплю за длинные уши и собираюсь уходить, но натыкаюсь на вполне осмысленный взгляд пса. В голове вопрос: «Где хозяйка?».
– Жди, собака! – быстро ухожу.
Ночь проходит без приключений. Проснувшись, заказываю завтрак. Иду посидеть на унитазе, принимаю душ и прикидываю новенький, модный в данной местности костюм. Вчера вечером принесли из магазина; взял его да пару рубашек с носками. Короче, чуть прибарахлился, надушился местным одеколоном – и на вокзал.
Степан мне нужен как воздух. Времени на разборку местных нюансов нет, а дела пора начинать. В противном случае будешь буксовать на ровном месте, и посоветоваться не с кем. Все развести норовят. По дороге захожу за псом. Тот довольнёхонек: позволяет надеть ошейник, прикрепить поводок и походкой английского лорда направляется к дверям. Мохнатый хвост слегка дрожит от радости. Нюх чует впереди кучу приключений. Уж не знаю что, а приключений ещё нахватаемся!
Вокзал встречает нас обычной суетой и бестолковостью. Приезжают, отъезжают – слёзы прощания, радость встреч. Начинают появляться значительные группы людей с обречённостью в глазах – беженцы. Обычный бич смутного времени. Мужчины, женщины, дети. Дома брошено всё – и здесь никому не нужны. Сколько впереди трагедий!
Вот и знакомый павильончик. По-хозяйски усаживаюсь за столик; молнией появляется знакомый официант. Здороваемся, он принимает заказ; самое удивительное: нюхом чует, что деньги у меня есть. Ещё мгновение, и столик заполняется лучшими блюдами здешней кухни. Ароматный парок жареного мяса с кореньями и приправами приятно щекочет ноздри. Шарик решает обойтись какой-то птичкой, небольшой, с индюка. Устроились – теперь не спеша осматриваю людей, снующих взад-вперёд. Профессионально оцениваю одежду и наряды женщин: что ж, народ в массе живёт неплохо. Яркие цвета платьев и костюмов – и это днём; ночью, наверное, цвета ещё ярче. Не спеша завтракаем, любуясь чудным городским пейзажем.
Знаком подзываю официанта и прошу потихоньку поискать вчерашнего паренька. Солидная пачка банкнот перекочёвывает в заметно оттопырившийся карман. Прошу, если найдут, силком не тащить, а просто проинформировать, что хочу поговорить.
– Давай, друг, поскорее. Сдаётся, сейчас вляпается в какое-нибудь дерьмо, не успеем вытащить. А мне крайне дорог его босяцкий нрав.
Обрадованный служащий подносов и тарелок словно спринтер ломится в дверь. Ну, если надеется смыться, придётся огорчить. Он на крючке. Надоело это не совсем умное жульё. Если разойдусь, всю местную мафию потопчу.