Шведское огниво
Шрифт:
– Кому легче понять друг друга, как не тем, кто говорит на одном языке? – засмеялся монах.
– Я много раз видел, как здесь в Сарае говорят на одном языке русские князья. Например московские и тверские. Они к тому же единоверцы.
– Теперь ты сам видишь, как трудно человеку, который хочет искать помощи у иноверцев. Да еще не зная ни их языка, ни обычаев. Не буду же я кричать о своих делах на базаре в надежде, что мне кто-то поможет? Я прошу лишь выслушать меня и подумать, к кому я могу обратиться.
– Почему этим делом не занимается епископ?
– Потому что это дело митрополита.
– Тебя привели сюда волынские дела?
– Не только.
– Пожалуй, я выслушаю тебя. Но с одним условием.
Алексий с готовностью подался вперед.
– Ты прикажешь подать дербентского вина. Или фряжского. Эту изысканную сладость оставь для изнеженных евнухов и женщин.
Не дожидаясь ответа, Злат взял с блюда утиную ножку.
Вино принесли. Слуга, уходя, бросил в жаровню еще лучин. Монах начал:
– Не так давно патриарх назначил на Волыни своего митрополита. Некоего Феодора. История эта давняя, там такое не впервой. С тех пор как русский митрополит отъехал во Владимир, галицким и волынским князьям ему подчиняться стало зазорно. Беда в том, что сами эти князья все больше клонятся к папе. Сейчас на Волыни сидит Юрий, до крещения Болеслав. Его поставили по сговору польский король и литовский князь. Хан ему дал ярлык, дань присылают исправно. Только в делах веры этот Юрий-Болеслав все больше уклоняется от православия. Феогност думал, ему в Константинополе помогут. Им же наши дела духовные подчиняются. А тамошние патриархи сами едят из рук своих императоров, которые под дудку Запада подчас пляшут. Остается одна надежда – на хана.
– Эк куда загнул! Хан у нас мусульманин, защитник веры. А высший суд в улусе – Великая Яса.
– Понятно, что до наших епархиальных склок хану дела нет. Только ведь все в один узелок связано. Недавно этот самый Юрий-Болеслав женился на дочке князя Гедимина.
– Попробую угадать. Сейчас ты скажешь, что на другой дочке женат новый польский король.
– Может, ты знаешь, и что я дальше скажу? Тогда слушай. Тебе же известно, что у московского князя сейчас с тверским брань?
– Скажи лучше, когда ее не было. Ты называй его Калитой, так привычнее. И короче.
– Александр Тверской от него в Пскове укрывался. Потом в Литву отъезжал. Хан ему велел в Орду ехать на суд, но он отказывается.
– Понять можно. Его отец и брат уже приезжали. Сам знаешь, чем кончили.
– Подожди. Я о церковных делах. Эти галицкие и волынские епископы сговорились с Гедимином и Александром Тверским поставить своего архиерея в Новгород. Уже избрали. Некоего Арсения. Еле-еле Феогносту удалось Новгород отстоять. Однако Арсений стал епископом во Пскове. Держит руку Литвы и Александра Тверского. А теперь у московского князя с Новгородом размирье началось. Занял Торжок, перекрыл подвоз хлеба.
– Деньги, поди, трясет с новгородских купчин и бояр?
Алексий печально кивнул.
– Калита – он и есть Калита, – подытожил Злат.
– Деньги не от хорошей жизни трясет. Сам должен понимать, сколько ярлык ханский стоит. Только перед этим в Орде был, с пустыми карманами вернулся. Вот и пришлось к новгородцам обращаться. Больше не к кому.
– Беда прямо московскому князю с митрополитом! Одному нужно
– Разве от этого беда только у митрополита с московским князем будет?! – не вытерпел Алексий. Он вскочил и забегал по комнате. – Только-только подниматься начали. Храмы каменные построили. Сколько сил положили, чтобы митрополита в Москву переманить. А это ведь тоже деньги. Знающие люди. Да и военная сила – митрополичьи бояре. Лучшего полка в наших краях не сыскать. Все прахом пойдет, коли Новгород отложится. Он ведь и от хана отложится. Со всем своим серебром.
– А говорил, за митрополита ратуешь? Думаю, всем этим твой Калита хану уже все уши прожужжал. Потому и жив пока. И при ярлыке. – Злат поднялся. – Утку съели. Рыбу съели. Мне пора уже. Какой совет ты хотел получить?
– Год назад, когда вся эта заваруха с Новгородской епархией случилась, митрополит на Волыни был. К нему и приехал их посланец Василий, поставленный в Царьграде владыкой в Новгород. Да не просто так поставленный – с чином архиепископа и подчинением напрямую патриарху.
– С новгородским серебром мог и не то еще сотворить! – засмеялся наиб.
– Достойный муж, книжный, по свету много поездил, даже в Святой земле побывал. Даже прозвание у него – Калика. Божий странник. Слушай дальше. Отправился он с Волыни в Новгород. Понятное дело, через Литву не проехать. Гедимину все планы порушил, если головы не лишишься, там под замок точно угодишь. Вот и решил он пробраться южными украинами, мимо Киева. Там баскак татарский сидит, рука Гедимина туда не достает. Однако литовцы решили его и там перехватить. Только Василий – человек тертый, много путей-дорог прошел. Не зря прозвище получил. Дал знать в Киев баскаку. Тот немедля с отрядом отправился на выручку. Литовцы едва сами ноги унесли. А Гедиминова сына Наримунта татары захватили. – Алексий придвинулся к наибу и со значением понизил голос. – Где он, по сей день не известно.
Собиравшийся уже было уходить Злат сел на лавку и задумался. Инок ждал.
– Все рассказал или еще что есть?
– В последний приезд в Орду Иван Данилович…
– Калита, значит?
– Калита. Заводил разговор насчет Гедиминова сына. Выкуп большой сулил.
– Немудрено. Такой заложник дорого стоит. И что?
– Ничего. Ни да ни нет. Даже не сказали, где он, что с ним. Да и жив ли он вообще? Деньги ведь большие за него давали. Почему не продать? Хану он зачем?
– Без надобности – это верно. Если только кому продать подороже. У литовского князя, поди, враги и кроме Калиты есть?
– Вот то-то и оно. Самый лютый – Тевтонский орден. Только он далеко. Неужто его люди уже сюда добрались?
Злат вспомнил Адельхарта.
– Кто знает. У него ведь друзья есть. У ордена. А у этих друзей серебряные рудники, какие новгородским нищебродам и не снились. Им твоего литовского княжича перекупить – раз плюнуть.
– Ты про кого?! – испугался Алексий.
– Есть такой чешский король по имени Иоанн. Слыхал? Так вот, недавно от него в Орду прибыл тайный посланец.
Инок плюхнулся на скамью: