Шведское огниво
Шрифт:
– Видно, Господь испытывает меня, – согласился тот. – По плечу ли мне эта ноша? Дело невиданное. В Новгороде со времен Рюрика княжили только его потомки.
– Настал твой черед решать. Еще не поздно отказаться. Но что, если небо не пошлет тебе второй возможности и ты так и останешься просто слугой князя? Разве не сказано в писании: «Оставьте мертвым погребать своих мертвецов»? Нужно идти вперед.
Наримунт еще не оправился от нахлынувших на него перемен. Только что он был жалким пленником в стане врагов, которого, словно невольника, передавали из рук в руки, как вдруг перед ним открылся путь к княжескому столу. Да какому!
Когда Злат сказал княжичу, что они отправляются на постоялый двор Сарабая, тот запросился с ними. Он хотел поблагодарить Юксудыр за помощь в трудный час. Эн-Номан не возражал.
– Никогда не нужно забывать о благодарности, – одобрительно сказал он.
Увидев въезжающую во двор повозку шейха, Сарабай изрядно струхнул. Он уже привык за последние дни к нашествиям стражников и начальников, но появление святого старца повергло его в ужас. Неужели двор действительно считают прибежищем джиннов? Если так дело пойдет, то народ станет только лошадей нахлестывать в страхе, проезжая мимо. И не продашь никому.
Однако эн-Номан даже не стал заходить внутрь. Он и с повозки не слез, поприветствовав хозяина благословляющим взмахом руки с четками. Вызванная из хозяйских покоев Юксудыр вышла с большим узлом в руках. В нем оказалась одежда княжича, которую она отстирала от сажи. От такой заботы Наримунт совсем растрогался и стал взволнованно благодарить девушку. Та смущенно улыбалась. Злат задумался над тем, как тронуло юношу простое проявление обычной человеческой заботы. Здесь, в чужом краю, среди врагов. Где все видели в нем только плененного княжеского сына. Видно, Наримунту не понравился скучный голос, которым наиб переводил его горячую речь, потому что он вдруг поклонился девушке и поцеловал ей руку. Юксудыр вспыхнула и зарделась.
Все это время эн-Номан потихоньку наблюдал за ней из своей повозки. Злат уже было решил, что шейх не станет беседовать с девушкой, но тот вдруг попросил ее приблизиться.
– Мне доложили, что ты ищешь своих родственников и у тебя есть перстень, который ты им хочешь показать.
Юксудыр вопросительно посмотрела на Злата и, получив кивок, подошла и стала доставать шнурок из-под ворота. Только тут наиб заметил, что взор шейха устремлен на шрам на шее девушки. Он даже подался вперед, как охотничий пес, учуявший добычу.
– Отдай мне этот перстень. И пока не говори никому, что он у тебя был. – Эн-Номан ободряюще улыбнулся и ласково погладил Юксудыр по руке. – Послезавтра мы с тобой поедем к твоим родным.
Когда они ехали обратно, шейх после долгого молчания произнес:
– Я узнал этот шрам.
Злату было пора возвращаться к своим делам. Юношу с девушкой он передал в могущественные руки, и их судьба теперь от него не зависла. Хотелось думать, что она окажется к ним благосклонной. Он сходил с докладом к эмиру, сам выслушал сообщения о происшествиях в городе за последние дни. В Сарае все было спокойно. Караваны ушли, корабли уплыли, купцы разъехались. Затихли роскошные сарайские базары. Летняя торговая суета закончилась. Осенняя не наступит. С отъездом хана его огромная столица погрузится в ленивое полусонное существование. Скучно.
Хотя
Узел с Наримунтовым барахлишком напомнил наибу, что и ему не худо бы добраться наконец до дома и сменить рубаху. Бережно свернув свой коричневый монгольский халат, наиб переоделся в кипчакский кафтан и отправился в русский квартал. От дворца это было совсем недалече, поэтому двинулся пешком. Для этого и переоделся.
Наиб любил гулять пешком. Больше примечаешь, для дела очень полезно. Только ходить по улице в монгольском халате ему было трудно. Где-нибудь по узким улочкам или по базару, где все такие же пешеходы, – куда ни шло. Но стоило оказаться на проезжей улице или, того хуже, дороги – беда. В монгольском халате его узнавали издали. Встречным приходилось слезать с лошади или с повозки, чтобы почтительно приветствовать столь важную персону. Не дай бог оказаться в это время где-нибудь у въезда на базар, когда дорога запружена лошадьми и повозками. То ли дело верхом! Иной раз и заметить не успеешь, кто мимо тебя проскакал во весь опор.
Жизнь в русском углу потихоньку входила в привычное русло. Караульщика на входе опять не было. Только у дома епископа после приезда хозяина царило оживление, и коновязь теперь не пустовала.
На обратном пути, когда шел мимо храма, повстречал Алексия. Тому, видно, доложили, что пришел Злат, и он поджидал его. Оказалось, монаху нужно повидаться с Наримунтом. Наиб с удовлетворением отметил, что от нерешительности и сомнений московского посланца не осталось и следа. Он рвался в бой, устремившись мыслями вперед. Алексий готовился к переговорам с новгородским архиепископом Василием и душой уже был там, далеко отсюда.
– Нужно княжича окрестить, – поделился он своими замыслами и опасениями с наибом. – Василий не примет язычника.
– Думаю, упираться не будет. За новгородский стол еще не то сделаешь. Если заартачится, зови. Будем вместе уговаривать.
– Хочу предложить ему принять имя Глеб. Один из первых русских святых. Сын равноапостольного князя Владимира.
Имя есть знак. А часто и судьба. Видно было, что Алексий уже далеко заглядывает. Православный князь в Литве дорогого стоит. Особенно когда она все чаще поглядывает на католических соседей. Темным облачком набежало воспоминание, что святой Глеб был убит совсем юным, пав жертвой чужой борьбы за власть. Что делать? Таков удел властителей. За все в этом мире нужно платить.
Подумалось: а следовало ли говорить эн-Номану, что Юксудыр – дочь Тохты? Ведь даже ей самой об этом не сказал. Не увлечет ли ее неумолимый рок в этот бездушный мир, где судьбы людей становятся судьбами царств? Где интересы всегда берут верх над чувствами? Как сложится там жизнь простой лесной девушки, приученной к домашнему хозяйству?
Дома он уже побывал, теперь с легким сердцем можно было опять продолжать свой путь по чужим углам, и Злат отправился к Сарабаю. Сегодня же Туртас должен прийти? Коли снял там комнату на месяц. Поторопился. Послезавтра Юксудыр увезут.