Швейцарский Робинзон
Шрифт:
Потом все выстроились перед голубятней. Напустив на себя важный и таинственный вид — дескать, вот и пришло время показать силу волшебства, — я взмахнул прутиком и пробурчал себе под нос:
— Ну держитесь, негодники! Будете знать, как улетать! — И сразу же попросил Жака открыть при помощи веревки голубятню.
Ждать пришлось недолго. Сначала показались головки, взиравшие с любопытством на мир; потом осторожные пернатые расселись на шестках и насестах, повозились там некоторое время; снова прошествовали внутрь и снова показались вне голубятни, почистили перышки, расправили крылья и наконец одним махом,
Самое время было похвастаться:
— Я знал, знал, что они не улетят!
— Ах, папа, ну что ты говоришь! — немедленно возразил Эрнст. — Как ты мог знать?
— Я же их околдовал.
— Значит, ты волшебник? — спросил Жак с недоверчивой улыбкой.
— Как бы не так, — снова вмешался в разговор Эрнст. — Человеку не дано творить чудеса.
— А вот и нет, нет! — воскликнул Фриц. — Ты еще увидишь чудо, Фома неверующий!
Голуби в голубятне снова начали копошиться, и вдруг три, не наших, вырвались из домика, будто увлеченные шквальным ветром, взметнулись в воздух в сторону Соколиного Гнезда, а потом и вовсе исчезли в небесной выси, даже подзорная труба не помогла их отыскать.
— Прощайте, господа! — прокричал Жак вслед улетевшим пернатым, снял шляпу и, размахивая ее, поклонился и шаркнул ногой.
— Ха-ха-ха! — рассмеялся Эрнст. — Ну и чудо! Я сразу понял, отец, что ты пошутил.
Я сделал вид, что меня нисколько не трогают эти насмешки скептика; наоборот, постарался придать лицу таинственное выражение и стал дуть на ладонь вслед улетевшим птицам, приговаривая:
— Спеши-поспеши, беглецов возврати, сегодня или завтра! Да будет так!
Затем, чтобы отвлечь внимание ребят, я сказал:
— Дорогие мои! Увидите, с чужаками у нас не будет отныне хлопот. Давайте займемся лучше нашими голубями, мы совсем забыли о них, а их ведь у нас немало — целых четыре.
Ребята прислушались к моему совету и стали наблюдать за оставшимися голубями.
Те вели себя согласно своим привычкам — вылетали, кружились неподалеку и снова прилетали, садились на шестки, отдыхали, важно расхаживали, поклевывали зернышки, чистили перышки. И явно чувствовали себя как дома.
— Хорошо, что остались эти трусливые зайцы, — сказал наконец Жак. — Понятно, что в незнакомой местности они ищут надежное укрытие, но трем чужим голубям мы слишком рано дали волю.
— Ты не прав, — возразил ему Фриц. — Не видел, что ли, как отец послал вдогонку беглецам некое существо. Это ведь Spiritus familiaris, [51] невидимый домовой, он служит папе и помогает ему. Наберись терпения.
— Ну уж! — Жак недоверчиво пожал плечами.
Эрнст только покачал головой.
Весь день прошел в ожидании: возвратятся беглецы или нет? Думали только об этом. Старались все время находиться вблизи голубятни и наблюдать за ней. Работали, конечно. Но неохотно, постоянно отвлекались, то и дело смотрели ввысь. Так наступил вечер. Настроение у всех было сумрачное, даже я засомневался
51
Семейный дух (лат.).
На следующее утро мы, будто сговорившись, ни словом не обмолвились по поводу голубей. Молча работали внутри пещеры. Все переменилось, когда Жак зачем-то отлучился ненадолго из пещеры. Возвратился он, прыгая и размахивая руками.
— Здесь, здесь, правда здесь! — кричал он.
— Кто? Кто, скажи! — не поняли мы.
— Чудо-голубь! — закричал Жак еще громче. — Чудесный-расчудесный!
— Глупости, — не поверил Эрнст. — Кто может прилететь в пустую голубятню?
— Глупости? — переспросил я. — Нет, умник. Я знал, что голубок прилетит, а два других, не сомневаюсь, уже в пути.
Мы выбежали из пещеры, чтобы убедиться собственными глазами в свершении чуда. И что же увидели? Увидели восседающего на насесте голубя-беглеца, а рядом — его милую спутницу. Они нежно ворковали.
Затем самец перелетел на шесток, что-то произнес на своем голубином языке, исчез в голубятне, снова появился, явно приглашая подружку войти в домик, и та, хотя и помедлив, все же вступила в голубиный дворец.
Ребята хотели тотчас же закрыть голубятню, дабы не допустить нового побега, но я отговорил:
— Ни в коем случае, мы можем вспугнуть нашего доброго домового. Кроме того, сегодня прилетит еще парочка беглецов, нельзя же закрывать дверь перед их носом.
Матушка удивленно посмотрела на меня и рассмеялась:
— Дорогой муженек, ты, оказывается, не только хорошо управляешься с едой, но действительно кое-что смыслишь в колдовских делах.
— А я полагаю, что это чистая случайность! — стоял на своем Эрнст. — Что тут особенного: отец подул на ладонь… ветерок — и ничего более.
— Но скажи честно, — спросил я, — если сегодня прилетят еще два голубя, ты тоже назовешь это случайностью?
— Нет, — покачал головой Эрнст. — В один и тот же день не может произойти три случайных события…
Вот так мы сидели, перебрасывались репликами, шутили, хотя думали об одном и том же: прилетят или не прилетят? Вдруг Фриц, разглядев своими зоркими глазами нечто в синеве небес, закричал:
— Летят, летят!
Через несколько минут мы рассмотрели второго беглого голубя с подругой. Чрезмерный восторг ребят, по-видимому, вспугнул птиц, они хотели лететь дальше, но усталость явно дала о себе знать, об этом можно было судить по вялому взмаху их крыльев.
— Ну что скажешь теперь? Видишь, вторая пара тоже прибыла, — подтрунивал я над Эрнстом.
— Странно, и даже очень, — не сдавался наш философ. — Но волшебство здесь ни при чем. Возможно, необъяснимое в данный момент разъяснится позже.
— Молодец! — наконец похвалил я сына. — У тебя есть мнение, и ты его просто так не меняешь. Это заслуживает одобрения. Но что, если к вечеру появится третья пара? Надеюсь, тогда ты не откажешь мне в славе и почестях?
Поскольку из-за прилета птиц мы прервали работу, я попросил матушку и Франца заняться приготовлением ужина. Но малыш почти сразу же возвратился назад и, сложив руки крестом, возвестил торжественным голосом, подражая глашатаям: