Швейная лавка попаданки. Ненужная истинная
Шрифт:
– Эрни… – роняет незнакомец, не замечая никого и ничего вокруг. – Это же невозможно…
Живот скручивает резким спазмом. Где-то я уже слышала подобное обращение, но никак не могу понять, где и при каких обстоятельствах. Словно эта информация непроницаемой дымкой подернута. Но что самое странное – я точно знаю, что «эрни» – это не имя, а именно обращение.
– Меня зовут Ольерия, – говорю, лишь бы что-то сказать. На самом деле Ольга, но в новом мире я уже привыкла к новому звучанию.
Герр порывисто дергается в мою сторону, я в страхе отпрыгиваю назад. Хватит с меня
– Прошу прощения, госпожа, не хотел напугать вас, – мягким голосом, совершенно неподходящим брутальной пугающей внешности, говорит он. – Разошлись все! – тут же рявкает на окружающих совершенно другим тоном, заставляя меня подпрыгнуть от неожиданности. Любопытствующий народ, стражу, а главное – бугая с подельниками как ветром сдувает. – Не пугайтесь, я не причиню вам зла, – снова мягко, уже мне.
– Деньги, – я киваю на монеты, брошенные верзилой, потом смотрю в его быстро удаляющуюся спину.
– Считайте это моральной компенсацией за неудобства, – странный незнакомец приподнимает лишь один уголок губ. – Винсент Герр к вашим услугам, госпожа, – легкий кивок головы и выжидательный взгляд.
Смотрю на Винсента Герра в полнейшей озадаченности. Не понимаю, что такому, как он, нужно от такой, как я. Имя свое я назвала, наверное, нужно поблагодарить.
– Спасибо вам за помощь, Винсент, – киваю растерянно. И жду. Все внутри требует бежать как можно дальше от этого мужчины, и лишь рассудительная, разумная часть заставляет оставаться на месте.
Этот Герр не спешит отвечать. То ли завис, то ли намеренно растягивает паузу.
– У нас нет на это времени, Винс, – снова пихает в бок моего заступника товарищ. – Идем.
– Где я могу вас найти, госпожа? – Герр не спешит уходить, хоть и явно понимает, что друг прав.
Я снова дергаюсь.
– Не нужно меня искать! – отвечаю слишком поспешно. И добавляю, чтобы как-то смягчить свою реакцию: – Пожалуйста.
– До встречи, Ольери, – кланяется мне Винсент и нехотя уходит за другом.
К ним присоединяется свита из шести вооруженных воинов, которых я до этого момента не замечала. Обмундирование точно не нашего королевства. Значит, ребята заезжие.
– Прощайте, – роняю, искренне надеясь никогда больше с этими людьми не пересекаться.
Какое-то время рыночная площадь все еще гудит, взбудораженная происшествием, как улей с пчелами, но постепенно все сходит на нет. Торговцев и покупателей больше интересует своя выгода, нежели сплетни и кривотолки.
Я продаю весь мужнин скарб первому же подошедшему старичку за десять монет и спешу покинуть негостеприимное место. Вместе с монетами, оставленными бугаем, у меня почти столько, сколько и планировалось. Главное теперь – благополучно добраться до дома и не потерять вырученные деньги.
Ловко ссыпаю монеты в вырез платья, где у меня предусмотрен специальный кармашек. А кошель, набитый ржавыми железками, вешаю на пояс. Если уличные воришки решат поживиться, жаль будет только материала, ушедшего на кошелек.
Опасаясь мести со стороны бугая,
Извозчика беру самого ближайшего к выходу. Те, что стоят подальше, стоят дешевле, но я предпочитаю не рисковать, опасаясь новой встречи с верзилой. То ли мне несказанно везет именно сегодня, то ли он слишком занят, чтобы мстить, но до дома я доезжаю спокойно.
А там, как выясняется, меня уже ждут.
Глава 5
– Да вы, похоже, та еще транжира, госпожа Лондри? – задирает бровь следователь, провожающий многозначительным взглядом извозчика, который за отдельную плату помогает выгрузить мои покупки. – Пустились во все тяжкие после смерти мужа? Наконец-то получили доступ к деньгам и решили потратить на то, на что до этого себе позволить не могли?
– У вас есть сведения о деньгах моего почившего мужа? – улыбаюсь вежливо. Хотя в глазах, уверена, написано все, что думаю о претензиях господина следователя и о нем самом. – Может быть тогда поделитесь, где они лежат? Нам бы с дочерью очень пригодились.
– У вас превосходно получается играть оскорбленную невинность. Браво! – он хлопает в ладоши. – Когда закончатся средства к существованию, могу порекомендовать вас в труппу к городским лицедеям. Они как раз ищут таланты.
– Так вы за этим пришли? Хотите предложить мне работу? Благодарю, господин Эрре, но, право слово, не стоило беспокоиться, – мои щеки уже болят от того, что приходится слишком долго удерживать улыбку. Но скатываться до уровня следователя и откровенных оскорблений я не собираюсь. Себе дороже. – Мы с дочкой открываем швейную лавку. Будем принимать заказы. Вам, как хорошему знакомому и человеку, больше всех пекущемуся о моей семье, конечно же скидка.
Следователь меняется в лице. Язвительность и пренебрежение стекают с него, обнажая откровенную злобу.
– Нет! – высокомерно заявляет он, прищурившись для пущей убедительности. – Я пришел в глаза посмотреть той, кто убила собственного мужа и продолжает жить как ни в чем ни бывало.
– Есть доказательства вашим словам? – прищуриваюсь в ответ.
– Слова вашего мужа о том, что вы его ненавидите и желаете смерти. Их подтверждают соседи, – Эрре складывает руки на груди. Широкой и статной, как и полагается бравому блюстителю порядка.
Перевожу взгляд выше, на крепкую шею, на выпирающий квадратный подбородок, чуть полноватые губы, нос с горбинкой. Как будто заново оцениваю внешность следователя. Что ж, следует признать, он должен иметь определенный успех у женщин. Вот только я после всех событий от мужчин скорее шарахаюсь, чем испытываю интерес.
Этому поспособствовали два представителя сильного пола. Первый – мой так называемый «истинный». Что это значит, я до сих пор не постигла. Зато узнала, каково это – провести лучшую ночь в своей жизни, влюбиться без памяти, а потом корчиться в муках свершаемой казни.